|
трансформация в целом не имела места. Либерально-модернистские ценности и основанное на них мировоззрение стали достоянием довольно узкого слоя людей, в силу образования, образа жизни и иных причин оказавшихся способными воспринять эти ценности из западной культуры, литературы, философии и идеологических систем. Речь идет о значительной части отечественной интеллигенции, именуемой в силу всего вышесказанного «западниками». Социокультурное пространство России, таким образом, раскололось на узкий сегмент западнической по своей ориентации интеллектуальной элиты и значительно более широкую сферу, соответствующую по своему объему понятию «народные массы» и глубоко чуждую интеллектуальным ценностям. В российской культуре масс продолжает доминировать эмоциональный пласт, тяготеющий к синкретизму. Интеллектуальный уровень культуры исторически развивался в пределах относительно ограниченного слоя людей и остался чуждым большинству. Среди масс, как пишет Ахиезер, «интеллектуальная логика окружена непониманием и враждебностью. Она, в особенности в гуманитарной сфере, имитирует логику эмоций. Об этом, в частности, свидетельствует преобладание при решении сложных проблем логики инверсии, движущей силой которой является возникновение эмоционального дискомфорта» . Таким образом, в России на протяжении всего наиболее динамичного периода ее истории господствует социокультурный раскол между носителями интеллектуально-рациональной доминанты и народными массами, живущими по синкретической логике эмоций. Будучи не в силах восстановить полноту и единство, российское социокультурное пространство, тем не менее, постоянно отторгает интеллектуальную доминанту, народная культура Ф сопротивляется интеллектуализации, не принимает абстракций, оставаясь предельно конкретной. Культурологические, филологические исследования подтверждают эту специфику. В частности, отмечается особый характер традиционного типа 57 63 Там же. |
Российское общество и государство формировались на основе культуры, уходившей корнями в общину, патриархальную семью, догосударственные локальные миры1. Значительная часть населения на протяжении длительного исторического периода сохраняла догосударственную культуру и соответствующие ей формы массового образа жизни. Основываясь на обобщении социально-исторического опыта западной цивилизации, можно заключить, что рано или поздно в истории общества наступает такой момент, когда архаическая, базирующаяся на постоянной актуализации этнопсихологических архетипов культура вытесняется в глубины подсознания и заменяется культурой рациональной, либерально-модернистской государственности. Такая трансформация естественным образом проявляется прежде всего в смене доминант, когда эмоциональная доминанта, свойственная догосударственному, общинно-патриархальному типу культуры, сменяется интеллектуальной, рациональной доминантой. Однако в противовес опыту Запада отечественный исторический и социокультурный опыт свидетельствует о том, что в России подобная трансформация в целом не имела места. Либерально-модернистские ценности и основанное на них мировоззрение стали достоянием довольно узкого слоя людей, в силу образования, образа жизни и иных причин оказавшихся способными воспринять эти ценности из западной культуры, литературы, философии и идеологических систем. Речь идет о значительной части отечественной интеллигенции, именуемой в силу всего вышесказанного «западниками». Социокультурное пространство России, таким образом, раскололось на узкий сегмент западнической по своей ориентации интеллектуальной элиты и значительно более широкую сферу, соответствующую по своему объему понятию «народные массы» и глубоко чуждую интеллектуальным ценностям. В российской культуре масс продолжает 1 Подробнее об этом см. в серии статей: Ахиезер А.С. Проблемы государственной власти России // Рубежи. 1995. № 6; 1996. № 1-5, 7, 9; 1997. № 1-7; 1998. № 1,2. доминировать эмоциональный пласт, тяготеющий к синкретизму. Интеллектуальный уровень культуры исторически развивался в пределах относительно ограниченного слоя людей и остался чуждым большинству. Среди масс, как пишет Ахиезер, «интеллектуальная логика окружена непониманием и враждебностью. Она, в особенности в гуманитарной сфере, имитирует логику эмоций. Об этом, в частности, свидетельствует преобладание при решении сложных проблем логики инверсии, движущей силой которой является возникновение эмоционального дискомфорта»1. Такм образом, в России на протяжении всего наиболее динамичного периода ее истории господствует социокультурный раскол между носителями интеллектуально-рациональной доминанты и народными массами, живущими по синкретической логике эмоций. Будучи не в силах восстановить полноту и единство, российское социокультурное пространство, тем не менее, постоянно отторгает интеллектуальную доминанту”, народная культура сопротивляется интеллектуализации, не принимает абстракций, оставаясь предельно конкретной. Культурологические, филологические исследования подтверждают эту специфику. В частности, отмечается особый характер традиционного типа мышления россиян, в котором значительное место занимают иносказания, поэтические тропы. Констатируется редкая способность и склонность к неопредмеченному мышлению2. Русской культуре присущи прожективность, номинативность, вытеснение "бессюжетной" жизни более яркой воображаемой реальностью. Номинативность отечественной культуры проявляется, по мысли исследователей, в том, что "слово, называя предмет, уже "образует" его, в отличие от западно-европейского понимания слова, требующего деяния, выраженного в плотном (плотском) резуль1Там же. 2 См.: Неретииа С.С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995. С.15; ее же. История: миф, время, загадка. М., 1994. С. 9. |