|
117 ми процессами. Общие закономерности, отмеченные выше, действуют и в общественных системах. Их элементы это социальные группы, объедиТ няющие индивидов но одному или нескольким существенным признакам (социальным, экономическим, национальным, религиозным, культурным). Группы аккумулируются и отстаивают интересы своих членов. Как по степени влияния на систему в целом, так и по роли в ней они также различны. Отношения между группами определяются либо совпадением (параллельностью), либо противостоянием интересов. При балансе интересов в пользу их совпадения отношения между социальными группами образуют равновесие, обеспечивающее стабильность, необходимую для сохранения системы. При перевесе противостояния интересов равновесие нарушается. Соответственно, под угрозой оказывается стабильность. Римский философ Боэций в трактате «Утешение философией» писал: «Высшая причина всех стремлений благо, поскольку невозможно желать того, в чем не было бы хотя бы подобия блага. А поэтому (люди) жаждут того, что им представляется истинным благом, по что на самом деле не обладает истинной природой блага» [37, с. 242]. Этому постулату' уже более 2 тыс. лет. По люди вновь и вновь в основу своих потребностей минимумом удовлетворения поддержания физиологической жизнеспособности выдвигают массу ложных благ, тем самым нарушая объективную основу стабильности общ ественной системы. Достигнуть равновесия между стабилизирующими и дестабилизирующими группами интересов фактически невозможно. Общественная практика свидетельствует, что формой такого равновесия может быть лишь перманентный процесс диалектического поддержания условной гармонии реализации интересов различных уровней и социальных групп. То .«Г есть общество сознательно, через государство, формирует определенный механизм, обеспечивающий одновекторность реализации интересов в границах определенной структурной формы единой парадигмы интересов. |
с в t в I Глава 1.7. Равновесная реализация национального интереса системы как основа ее стабильности. Е Определение стабильности все еще не имеет однозначного понимания в нашем обществе ни по сути, ни по форме. Однако существование любой системы предполагает минимально необходимую степень стабильности. Попробуем пояснить наше видение сущности стабильности. Абсолютная стабильность представляет собой чистую абстракцию. Она предполагает не только полную неподвижность самой системы и составляющих ее элементов, но и изоляцию от любых воздействий извне. Такой стабильностью не обладают даже мертвые системы, лишенные внутренней динамики: их дестабилизация под влиянием внешних сил является лишь делом ремени. Поэтому, обращаясь к реальным ситуациям, можно говорить лишь о системах с высокой степенью стабильности. Они действительно существуют. Однако опреки i распространенному мнению, их жизнеспособность крайне ограничена. Высокая степень стабильности предполагает жесткую сопротивляемость изменениям как вне, так и внутри системы. Оборотная сторона сопротивляемости неспособность адаптироваться к меняющимся условиям, что ведет в конечном итоге к гибели. Наибольшее распространение в этих условиях находят динамические системы, в которых степень стабильности, обеспечения самосохранения, не является непреодолимым (ь препятствием для изменении. Стабильность в динамических системах покоится на совокупности неустойчивых равновесий между системообразующими и системоизменяющими процессами. Общие закономерности, отмеченные выше, действуют и в общественных системах. Их элементы это социальные группы, объединяющие индивидов по одному или нескольким существенным признакам (социальным, экономическим, национальным, религиозным, культурным). Группы аккумулируются и отстаивают интересы своих членов. Как по степени I X влияния на систему в целом, так и по роли в ней они также различны. Отношения между группами определяются либо совпадением (параллельностью), либо противостоянием интересов. При балансе интересов в пользу их совпадения отношения 172 между социальными группами образуют равновесие, обеспечивающее стабильность, необходимую для сохранения системы. При перевесе противостояния интересов равновесие нарушается. Соответственно, под угрозой оказывается стабильность. Римский философ Боэций в трактате “Утешение философией” писал: “Высшая причина всех стремлений благо, поскольку невозможно желать того, в чем не было бы хотя бы подобия блага. А поэтому (люди) жаждут того, что им представляется истинным благом, но что на самом деле не обладает истинной природой блага”.1 Этому постулату уже более 2 тыс. лет ЛЮ новь и потребностей поддержания физиологической жизнеспособности выдвигают массу ложных благ, тем самым нарушая объективную основу стабильности общественной системы. Достигнуть равновесия между стабилизирующими и дестабилизирующими группами интересов фактически невозможно. Общественная практика свидетельствует, что формой такого равновесия может быть лишь перманентный процесс диалектического поддержания условной гармонии реализации интересов различных уровней и социальных групп есть общесп сознательно, через государство, формирует определенный механизм, обеспечивающий одновекторность реализации интересов в границах определенной структурной формы единой парадигмы интересов. Но формирование такой структуры невозможно без определения ее границ, т.е. пределов реализации интересов различного уровня без нарушения общего равновесия в удовлетворении потребностей различных социальных групп, составляющих данное общество. Достигнуть же этого возможно лишь при проведении политики, направленной на поддержание приоритета национальных интересо: данного государственного формирования. Вульгарная экономическая наука основой таких интересов ставила лишь материальное благополучие нации. В определенной мере такую же основу стабильности общества предполагает и марксизм. В частности, широко известно учение К.Маркса об обществе, согласно которому в основе развития общественной системы, т.е. стабильности, лежит материальное производство, его материальное бытие. В работе “К критике политической экономии” он писал: “Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их 1 Боэций. “Утешение философией” и другие трактаты.М.: Наука, 1990. С. 242. |