|
определенным образом. Саймон относит способность к обработке информации к редким ресурсам. Учет когнитивных ограничений требует пересмотра самого принципа оптимизации, лежащего в основе модели рационального выбора. Он заменяется на принцип удовлетворенности. Наконец, неоинституциональной экономикой ставится под сомнение экзогенный характер предпочтений и их стабильность. Д. С. П орт акцентирует двухсторонний характер взаимодействия институтов и процесса восприятия индивидами собственных интересов. Институты задают рамки восприятию интересов, но в то же время индивиды способны изменить институциональные рамки. Классическим примером такого подхода служит теория О. И. Уильямсона, объясняющая существование различных экономических институтов рыночного хозяйства экономией на трансакционных издержках, которые можно определить как издержки экономического взаимодействия, в каких бы формах оно ни протекало. Развивая идеи американского ученого Р. Г. Коуза, О. И. Уильямсон приходит к выводу о существовании иерархически организованных фирм из значительных трансакционных издержек, связанных с рыночными сделками. При этом в трактовке О. И. Уильямсона внутри фирмы не действует ни традиционный неоклассический мотив максимизации прибыли, ни саймоповский принцип выбора удовлетворенности варианта, а происходит оппортунистическая максимизация полезности каждым из ее сотрудников. Обладая ограниченной рациональностью, хозяева, работники и управляющие фирмы не могут обусловить в контексте все возможные ситуации, что и открывает дорогу оппортунизму. Значительная часть социальных институтов традиций, обычаев, правовых норм призвана минимизировать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Как отмечается в |
26 людьми рамки, которые структурируют политические, экономические и социальные взаимодействия» (65, с. 25). Эта концепция исходит из предполо* жения, что институты возникают в результате действий людей, по не обязательно в результате их желаний, т.е. спонтанно. Институты «результат процессов, происходящих в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам и поэтому являются фактором социальной инерции, психологической инерции» (31, с.202-203). Таким образом, институты задают «рамки» всего после/ дующего развития. В послевоенный период получает развитие неоинституционализм. В отличие от институционалистов неоинституционалисты Д. Порт, О. Уильямсон, Р. Познер и др. не отказываются от неоклассической модели человека. Их концепция экономических интересов также основана на рациональном поведении субъектов, максимизирующих свою полезность. Они расширяют ее, объясняя само существование институтов максимизацией полезности. Для этого требуется расширить включенный в модель набор ограничений, в кото11 рых действует хозяйствующий субъект, включив в них «внутренние ограничения памяти и вычислительных способностей человека». Эти ограничения нашли свое отражение в теории неполной рациональности Г. Саймона, которая учитывает существование не только информационных издержек, но и когнитивных ограничений (161). В ней предполагается, что индивид не только не способен собрать весь объем информации о сделке и ситуации на рынке, но не способен и обработать собранную информацию определенным образом. Саймон относит способность к обработке информации к редким ресурсам. Учет когнитивных ограничений требует пересмотра самого принципа оптимизации, лежащего в основе модели рационального выбора. Он заменяется на принцип удовлетворенности. Наконец, неоинституциональной экономикой ставится под сомнение X ' ^ экзогенный характер предпочтений и их стабильность. Д. Норт акцентирует двухсторонний характер взаимодействия институтов и процесса восприятия 27 индивидами собственных интересов. Индивиды задают рамки восприятию интересов, но в тоже время индивиды способны изменить институциональные рамки (133). Классическим примером такого подхода служит теория О. Уильямсона, объясняющая существование различных экономических институтов рыночного хозяйства экономией на трансакционных издержках, которые можно определить как издержки экономического взаимодействия, в каких бы формах оно не протекало (189). Развивая идеи Р. Коуза, О. Уильямсон приходит к выводу о существовании иерархически организованных фирм из значительных трансакционных издержек, связанных с рыночными сделками. При этом в трактовке О. Уильямсона внутри фирмы не действует ни традиционный неоклассический мотив максимизации прибыли, ни саймоновский принцип выбора удовлетворенности варианта, а происходит оппортунистическая максимизация полезности каждым из ее сотрудников. Обладая ограниченной рациональностью, хозяева, работники и управляющие фирмы не могут обусловить в контексте все возможные ситуации, что и открывает дорогу оппортунизму. Значительная часть социальных институтов традиций, обычаев, правовых норм призвана минимизировать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Как подчеркивал О. Уильямсон, и социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности. При отсутствии ограниченной рациональности и оппортунистического поведения потребность во многих институтах просто отпала бы. Основным элементом институциональной среды, в которой осуществляют свой выбор люди, являются нормы. Норма это предписание определенного поведения, обязательное для выполнения и имеющее своей функцией поддержание порядка в системе взаимодействий. В отличие от традиционного неоклассического подхода современный неоинституционализм исхо |