|
115 Удивительно, но до одного процента в целом по массиву совпали представления людей о том, что «важно быть российским патриотом, любить Россию». Этого мнения придерживаются свыше 90 % респондентов в Воронежской, Калининградской, Саратовской, Свердловской областях, около 80 % и более в Приморье и Томской области. Причем везде свыше 60 % считают, что это очень важно. При возможных отклонениях по условиям выборки различия эти совсем небольшие и могут объясняться особенностями социального состава населения и условиями жизни. Патриотические чувства — это эмоциональный компонент идентичности. Конечно, вряд ли кто-то любит у нас государственные институты, чаще их критикуют, а реально к ним проявляют большую или меньшую лояльность. А вот любить можно страну, людей, поэтому этот индикатор можно интерпретировать как эмоциональный элемент именно гражданской идентичности. Для сценарного прогноза важно было установить современное состояние характера самой российской идентігчности. Известно, что в России и за рубежом часто обсуждается реакция населения нашей страны на так называемую потерю статуса «великой державы», растущий государственный и этнический национализм (не в бытовом понимании этого термина, а научном и политическом) как стремление к более высокому статусу в мировом сообществе, приоритете государственнических или, в случае с этническим национализмом, этнических интересов над всеми другими, в том числе интересами личности, граждан, наконец, так называемая ментальность (говоря социологическими терминами ценностные ориентации) россиян. Достаточно очевидно, что за общероссийской идентичностью скрываются региональные различия социально-политических ориентации и модернизационных установок «разных скоростей». |
38 В Послании Президента Федеральному Собранию в 2005 г. пять раз использовался конструкт «нация» в значении государственной общности, коллективное имя собственное «граждане России», «российский народ». При построении предложения 34 раза использовалось слово «мы», притяжательное местоимение «наш» — 58 раз. Важным смысловым конструктом была дихотомия «мы — они». В роли «они» были и террористы, и олигархические группировки, и коррупционеры. Например: «Целостность страны оказалась нарушенной террористической интервенцией», «олигархические группировки … обслуживают исключительно собственные интересы», «российское общество воспринимает судебную систему как коррумпированную». Конструируется образ: «Россия была, есть и, конечно, будет, крупнейшей европейской нацией», «Цивилизаторская миссия российской нации на Европейском континенте должна быть продолжена»1 . В Послании Федеральному Собранию 2007 г. – «Используя … все самое современное, все самое новое… мы вместе с тем должны и будем опираться на базовые морально-нравственные ценности, выработанные народом России за более чем тысячелетнюю свою историю … Только в этом случае нас ждет успех». «Подавляющее большинство граждан страны», — говорил Президент, — мы должны сделать «реальными соучастниками общего созидательного процесса». Граждане должны «гордиться своей страной», «каждый гражданин России должен чувствовать свою сопричастность с судьбой государства»2 . Естественно, не все читали Президентские Послания, но их транслируют по радио и ТВ, они выходят в публичную, образовательную сферу, заявляются авторитетами, формируя представления. А «если человек определяет ситуацию как реальную, то она становится реальной по своим последствиям», как принято говорить в гуманитарной среде (теорема Томаса). Очевидно, что российская идентичность становится реальной. Проблема для определения будущего России – какой будет эта идентичность. Ассоциируя себя с гражданами России, как показывает глубинное интервьюирование, респонденты часто имеют в виду государство, а не гражданство как сообщество. В устоявшихся демократиях граждане – это политическая нация, сообщество, а государство – институты, служащие этому сообществу. В истории нашей страны институты власти были распорядителями судеб людей. Многие политики, ученые отмечали особую роль государства в нашей стране как инициатора модернизационных перемен. Однако в постсоветское время ситуация стала меняться, специалисты утверждают, что гражданское общество у нас еще только формируется. С чем же тогда люди могут ассоциироваться в государстве? Конечно, у нас государственная гражданская идентичность совмещается. Тем не менее раз гражданское общество все формируется, важно было определить масштабы и направления этого процесса через самоопределения, идентификацию. Поэтому в программу интервью был введен вопрос о том, что значит «быть россиянином». Одним из вариантов ответа было – «чувствовать ответственность за страну». Важность этого для граждан отметили 88% по массиву, свыше 90% респондентов отметили это в Калининградской, Свердловской, Томской, Воронежской областях, свыше 80% — Саратовской области, Приморье3 . Причем более 60% во всех регионах считали, что чувство ответственности — очень важная характеристика. Удивительно, но до одного процента в целом по массиву совпали представления людей о том, что «важно быть российским патриотом, любить Россию». Этого мнения придерживаются свыше 90% респондентов в Воронежской, Калининградской, Саратовской, Свердловской областях, около 80% и более в Приморье и Томской области. Причем везде свыше 60% считают, что это очень важно. 1 http://www.kremlin.ru/text/appears/2005/04/87049.shtml 2 http://www.kremlin.ru/text/appears/2007/04/125401.shtml 3 При возможных отклонениях по условиям выборки различия эти совсем небольшие и могут объясняться особенностями социального состава населения и условиями жизни. 39 Патриотические чувства – это эмоциональный компонент идентичности. Конечно, вряд ли кто-то любит у нас государственные институты, чаще их критикуют, а реально к ним проявляют большую или меньшую лояльность. А вот любить можно страну, людей, поэтому этот индикатор можно интерпретировать как эмоциональный элемент именно гражданской идентичности. Для сценарного прогноза важно было установить современное состояние характера самой российской идентичности. Известно, что в России и за рубежом часто обсуждается реакция населения нашей страны на так называемую потерю статуса «великой державы», растущий государственный и этнический национализм (не в бытовом понимании этого термина, а научном и политическом) – как стремление к более высокому статусу в мировом сообществе, приоритете государственнических или, в случае с этническим национализмом, этнических интересов над всеми другими, в том числе интересами личности, граждан), наконец, так называемая ментальность (говоря социологическими терминами – ценностные ориентации) россиян. Мы предусмотрели блоки вопросов, которые могли стать индикаторами традиционалистских или модернизационных трендов, гиперидентичности, изоляционизма или открытости, что очень важно для определения будущего России. Об этих трендах мы подробнее будем говорить в сценарных прогнозах, но пока нам важно представить сегодняшнюю ситуацию как точку отсчета и в значительной мере как прогноз на 2008 г. Достаточно очевидно, что за общероссийской идентичностью скрываются региональные различия социально-политических ориентаций и модернизационных установок «разных скоростей». Притом, что 85% по общему массиву опрошенных считают себя гражданами новой России, 49% еще чувствуют себя в разной мере советскими людьми. Это чуть меньше, чем данные, которые получал Левада-Центр к середине первого десятилетия 21-го в., и почти совпадает с ответами на вопрос «какая политическая система кажется вам лучше – советская (до 90-х гг.), нынешняя или по образцу западных стран?» в 2005 г.1 . Правда, «в значительной мере» себя ощущают советскими людьми в большинстве регионов 15—26%, — это главным образом старшее поколение, но в Свердловской области, где, как будет ясно из дальнейшего анализа, довольно продвинутое население, — 46,5%. Скажем прямо, идентичность россиян достаточно противоречива в современных условиях. Какая-то часть еще ностальгирует по прошлому, но все же немало и тех, кто ассоциирует себя с людьми, разделяющими европейские ценности. Таких в целом по массиву 36%, в Приморье их 22, в Воронежской, Саратовской областях 29, но в Томской, Свердловской 57%. Практически половина граждан в изучаемых регионах (48%) ассоциирует себя с теми, кто добился успеха в современных условиях. В Калининградской, Воронежской, Саратовской областях – 44—45%, в Томской – 57, а в Свердловской – 62%. Правда, в значительной степени ощущают себя так не более 1/5 ответивших. Но имея в виду российскую привычку больше критиковать себя, а не хвалить (не высовываться) — это очень неплохие оценки и ориентации. Конечно, сохраняются и традиционалистские ценности, не в смысле уважения к традиции, к прошлому, а в смысле тормозящих переход на понимание современного образа жизни в глобализирующуюся эпоху. К сожалению, мы располагаем не столь большим и точным набором индикаторов, отражающих такие ориентации, но об этом, например, говорит то, что 78% респондентов считает необходимым, чтобы быть россиянином – «надо родиться в России», 84% полагают, что для этого надо «прожить в России большую часть жизни», причем свыше 50% считали, что и то и другое очень важно. Между тем очевидно, что в совсем недавнем прошлом Россия была частью СССР, да и главное — представление о свободной мобильности — это один из 1 Общественное мнение 2006. Аналит. Центр Ю. Левады. М., 2006. С. 18. |