|
129 отношения к богатым и недоверию іс властным структурам разного уровня. Отношения между бедными и богатыми воспринимаются сегодня в российском обществе как достаточно конфликтные. Глубокий социальный разлом приводит к сохранению напряженности между полярными частями общества. Только 21,9 % взрослых россиян выражают сегодня уверенность, что между бедными и богатыми возможно взаимопонимание и сотрудничество. Это примерно столько же, сколько и в предыдущие годы. К позитивным тенденциям можно отнести существенное сокращение после 2000 г. количества лиц, занимающих позицию отрицания возможности какого-либо взаимопонимания и сотрудничества между бедными и богатыми. К концу 2008 г. доля лиц, придерживающихся этой точки зрения, составила 43,2 %, что почти на 10 % меньше, чем в крайне сложном 2000 г. Сокращение потенциала нетерпимости произошло в основном за счет увеличения количества респондентов, занимающих компромиссную (промежуточную) позицию (соответственно с 27,9 % до 35,4 %). В дальнейшем общая картина социально-экономической толерантности практически не менялась1. Наибольший интерес с точки зрения достижения толерантных взаимоотношений между бедными и богатыми представляет, на наш взгляд, компромиссная (промежуточная) позиция. Эта позиция, названная нами условно «нейтральной», на самом деле отражает довольно взвешенный, рациональный взгляд на проблемы социального неравенства («в чем-то возможно, в чем-то нет») и существенно отличается от позиции отрицания любой возможности примирения бедности и богатства. Подобные взгляды, являющиеся частью компромиссного сознания, ориентированного на взаимные уступки и бесконфликтное, взаимотерпимое сосуществование, основанное на договоре, гораздо ближе к реальности, чем любые крайние точки зрения. Для респондентов с компромиссными взглядами более всего 1Андреев АЛ. Ценностные и мировоззренческие аспектысоциального неравенства // Социолопгчсскиеисследования. 2007. № 9. |
2.2. Субъективная оценка материального положения и возможности достижения взаимопонимания и сотрудничества между бедными и богатыми При оценке уровня благосостояния по шкале, представляющей собой девятисту-пенчатую лестницу экономического положения, получается более пестрая картина, отражающая изменение субъективных ощущений респондентов с течением времени. Но общее направление этих изменений, безусловно, положительное. Это хорошо видно из таблицы 24, в которой представлены ответы респондентов на вопрос: «Представьте себе, пожалуйста, лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени стоят нищие, а на высшей, девятой — богатые. На какой из девяти ступеней находитесь сегодня вы лично?». В ходе анализа полученных данных респонденты были распределены не только по ступеням, но и по трем иерархическим уровням материального благосостояния. Таблица 24 Распределение респондентов по уровням и ступеням шкалы материального благосостояния: текущие самооценки* Даты сбора данных Уровни и ступени шкалы, % Mean Std. Dev. Нижний уровень Средний уровень Верхний уровень Низшая ступень 2-я ступень 3-я ступень 4-я ступень 5-я ступень 6-я ступень 7-я ступень 8-я ступень Высшая ступень Декабрь 1994 г. 12,6 15,4 24,1 22,5 19,4 4,1 1,5 0,3 0,1 3,41 1,49 Октябрь 1996 г. 14,3 16,1 22,4 20,4 20,4 4,4 1,6 0,3 0,1 3,38 1,54 Ноябрь 1998 г. 16,8 19,0 23,7 19,2 16,7 2,8 1,2 0,4 0,2 3,16 1,51 Октябрь 2000 г. 10,4 14,4 22,6 20,3 22,9 6,5 2,3 0,4 0,2 3,63 1,55 Октябрь 2002 г. 6,3 12,4 24,0 25,0 23,1 6,2 2,5 0,4 0,1 3,78 1,44 Октябрь 2004 г. 5,2 11,9 22,3 24,0 24,6 7,0 3,6 1,2 0,2 3,94 1,50 Октябрь 2006 г. 5,8 11,4 23,2 25,2 23,8 7,0 2,9 0,4 0,3 3,93 1,49 * Средние и стандартные отклонения рассчитаны на основании распределения респондентов по 9-балльной шкале. Анализ полученных данных показал, что с начала и до конца 90-х годов прошлого века большинство респондентов, с огромным трудом преодолевающих адаптационные затруднения, располагались в диапазоне нижних позиций шкалы материального благосостояния, соответствующих невысокому уровню материальной обеспеченности, бедности и нищеты. Самые низкие показатели в рассматриваемый период приходятся на конец 1998 г., когда отмечалось значительное сужение средних и верхних слоев и расширение нижних. Финансово-экономический кризис, разразившийся в августе 1998 г., вызвал сильнейшую аномию в обществе, трансформацию, ломку всех социально-групповых идентичностей и спровоцировал резкое усиление нисходящей субъективной мобильности, намного превосходящей по своим масштабам и интенсивности восходящий поток. Однако эта тенденция не получила дальнейшего развития и после 1998 г. приобрела обратную динамику. За 1998—2006 гг. доля респондентов, относящих себя к средним слоям на шкале богатства, выросла почти в полтора раза — с 38,7 до 56%, значительно превысив долю тех, кто относил себя к малообеспеченным или бедным. Удельный вес последних за этот период уменьшился с 59,5 до 40,4%. Особое внимание следует обратить на стремительное сокращение беднейшей части граждан, занимающих низшие ступени идентификационной шкалы: с 16,8% в 1998 г. до 5,8% в 2006 г. Следовательно, снижение бедности фиксируется не только при абсолютном, но и при относительном подходе к оценке численности бедных. В целом подавляющее большинство респондентов, согласно самооценкам, занимают на шкале материального благосостояния положение не выше 6-й ступени. И лишь немногие решаются отнести себя к богатой части населения. В октябре 2006 г. доля лиц, располагающихся на ступенях верхнего уровня, составляла всего лишь 3,6%. Это немного меньше максимального значения (около 5%), зафиксированного в октябре 2004 г., и существенно больше минимального значения (1,8%), полученного в ноябре 1998 г. Усиление восходящей субъективной мобильности отмечено в различных социально-демографических группах, но особенно среди лиц молодого возраста. Молодые люди более амбициозны и энергичны, чем старшее поколение, и у них не возникает подспудного желания сравнить свое нынешнее положение с дореформенным. У молодого поколения — иной комплекс переживаний, иные жизненные приоритеты, иная трудовая мотивация, иная самооценка, иные критерии общественного признания. А медленнее других меняют свои оценки пенсионеры, которые чаще всего склонны считать себя бедными и реже — людьми среднего достатка. По мнению самих же пенсионеров, выплачиваемая им пенсия способна обеспечить лишь самые необходимые расходы, в основном на продукты питания и на оплату жилья и коммунальных услуг. Исключение составляют работающие пенсионеры, занимающие обычно средние позиции на шкале богатства. Углубление стабилизационных процессов, которое наблюдается с начала нового века, сопровождалось постепенным становлением среднего слоя, располагающегося в зоне относительного материального благополучия — ступеней среднего уровня. Формирование и расширение этой зоны происходило за счет активизации механизмов восходящей социальной мобильности. В настоящее время в спектре среднего слоя присутствуют работники самых разных специальностей. К ним относятся как представители профессий постиндустриальной эпохи, менеджеры высшего и среднего звеньев, так и специалисты высокой квалификации с высшим образованием и даже среднего уровня. Очевидно, что среди этих работников преобладают люди новой генерации, с рыночной психологией, которые рассчитывают на собственные силы. Это те люди, которые нацелены на самореализацию и достижение успеха. В самое последнее время ряды среднего слоя стали пополняться представителями отдельных рабочих профессий, но прежде всего рабочими высокой квалификации. Речь идет о специалистах наиболее дефицитных и высокооплачиваемых рабочих специальностей, которые более всего ценятся работодателями. Что касается специалистов сферы образования, медицины, государственных служащих среднего и низшего уровней, то им пробиться в эту зону материального благополучия очень сложно. Это же относится к жителям так называемой малой провинции, которые не видят реальных шансов резко подняться вверх, используя рычаги и механизмы рыночной экономики, и занять достойное место в обществе. Повышение позиций на идентификационной шкале богатства, характерное в последние годы для значительной части респондентов, перемещение из нижних слоев в средние, из средних в верхние или непосредственно из нижних в верхние выступают важным свидетельством улучшения условий жизни и роста адаптированности населения к экономическим реформам. Тщательный анализ этих перемен свидетельствует о том, что свойственное в недалеком прошлом широким слоям населения ощущение принадлежности к низам общества, чувство безысходности и предопределенности своей судьбы, некой социальной отверженности, порождавшееся материальной бедностью, становится все менее характерным для их мироощущения. У все большее широких слоев населения возникает убеждение в стирании прежних социальных барьеров и расширении социальных горизонтов. Обо всем этом говорит и более осмысленное, чем десять лет назад, понимание населением общей направленности и результатов своих перемещений в социальном пространстве. Если ранее до четверти и более респондентов или не были способны артикулировать свое положение в обществе, или отказывались идентифицировать себя в том или ином плане, находя такую идентификацию либо бессмысленной, либо невозможной, то сегодня их доля сократилась более чем втрое. Расширение под влиянием социально-экономических преобразований доступа представителей широких социальных слоев к новым, более высоким доходам и стандартам потребления повысило их самоуважение и чувство собственного достоинства. Эти изменения в положении значительных групп, даже при достаточно умеренном росте жизненного уровня, служат объективной основой убежденности существенной их части в достигнутом социальном прогрессе. Хотя нельзя не отметить, что многие из этих людей, особенно высокооплачиваемые представители рабочего класса, продолжают ощущать себя обделенными в своих жизненных возможностях или проигравшими в ходе реформ. Для них, как и для широких слоев служащих и рядовой интеллигенции, свойственно обостренное чувство недовольства результатами социально-экономических преобразований. Нередко субъективное восприятие масштабов отдельно взятого перемещения по социальной лестнице, «взлета» или «падения» имеет для индивида гораздо большее значение, чем сам факт изменения социального положения. Немаловажную роль играет сравнение своего места в социальном пространстве и возможностей его изменения с положением и возможностями других индивидов. В одних случаях субъективная оценка может служить мобилизующим фактором, способствующим внутренней концентрации и более эффективному использованию адаптационных ресурсов, в других — вызывать апатию и подавленность, конформистские ориентации, пассивное приспособление к жизненным обстоятельствам. В целом процессы адаптации и дезадаптации имеют чрезвычайно важное значение в плане возможностей и перспектив восходящих и нисходящих перемещений респондентов по ступеням социальной лестницы, равно как и субъективное восприятие социальных позиций и перемещений в социальном пространстве, во многом задают направленность и содержание адаптационных процессов. Итак, большинство людей как-то приноровились к рынку, но в то же время очень многие еще находятся под большим грузом материальных проблем, который не позволяет им с полной уверенностью и оптимизмом смотреть в будущее. Эти трудности для социально-психологического состояния отдельных людей весьма неоднозначны. Они по-разному проявляются в общественном сознании тех или иных групп населения. Даже в самое тяжелое время остаются значительные слои, отличающиеся высоким и очень высоким уровнем социального самочувствия. Неодинаково проявляется также накопление социального недовольства и растерянности в группах людей с низким уровнем социального самочувствия. Причины этих различий во многом связаны с социальной неоднородностью общества, социальным неравенством, неоднозначностью жизненных условий различных категорий населения, с различным восприятием действительности. Наличие групп, различающихся по уровню социального самочувствия, обусловливается сложным, далеко не однородным характером мотивов удовлетворенности и неудовлетворенности, отражающим как специфику объективного положения различных слоев, так и специфику субъективного восприятия, определяемую их ценностными ориентациями. Как известно, реакция человека на происходящие перемены зависит не только от объективных факторов, но и от факторов личностного характера. В ходе опроса, проведенного в октябре 2006 г., была предпринята попытка выяснить представления россиян об изменении за время рыночных преобразований своего места на шкале материального благосостояния. Для этого респондентам было предложено мысленно вернуться в прошлое, в 1991 г., когда активная фаза экономических политических реформ в стране еще не начиналась, и ответить на следующий вопрос: «Представьте себе опять лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени, стоят нищие, а на высшей, девятой — богатые. На какой из девяти ступеней находились вы лично в 1991 г. — до начала экономических реформ в нашей стране?». Полученные данные сравнивались с ответами на предыдущий вопрос о нынешнем положении опрошенных на шкале материального благополучия. Результаты сравнительного анализа, представленные на рисунке 24, продемонстрировали заметное превышение доли респондентов, относивших себя в 2006 г. к бедным и малообеспеченным слоям, которым соответствует расположение на трех нижних ступенях шкалы, над долей лиц, считающих, что они занимали аналогичное положение в 1991 г. (соответственно 40,4 и 20,3%). Указанное превышение формируется за счет пониженных долей респондентов, относивших себя к среднему (соответственно 56 и 64,3) и верхнему слоям (3,6 и 15,4%). Рис. 24. Распределение респондентов по ступеням шкалы материального благосостояния: ретроспективные и актуальные самооценки (%) Все вышесказанное означает, что в переходный период субъективная нисходящая мобильность преобладала над восходящей и это преобладание было весьма значительным. Но здесь необходимо учитывать, что представления респондентов о своем месте, которое они занимали в иерархии по материальному положению в 1991 г., могут быть искажены в большей степени, чем представления о своем нынешнем положении. На фоне нынешней непростой жизни прошлое кажется многим чуть ли не идеальным. И это относится не только к пожилым людям, но и к представителям других социальных групп, испытывающих большие материальные трудности и социально-психологический дискомфорт. Многие россияне склонны не только идеализировать прошлое, но и с предубеждением, завышая планку требований, относиться к настоящему. При анализе многочисленных перемещений, произошедших на микроуровне, выяснилось, что в 2006 г. в сравнении с 1991 г. повышение своих позиций на шкале материального благосостояния заметили 17,3% респондентов, что не так уж и мало, если учесть весь драматизм пережитого россиянами трансформационного кризиса. В том числе 7,5% опрошенных переместились вверх только на 1—2 ступени, не выходя за пределы своего слоя. Другие совершили более стремительный подъем: 8,1% респондентов, покидая ряды бедных и наиболее нуждающихся, поднялись из нижнего слоя в средний, а 1,4% — из среднего слоя в верхний, пополнив ряды материально обеспеченных людей и «новых богатых». Но лишь единицы (0,3%) совершили гигантский скачок из нижнего слоя в верхний, минуя ступени среднего уровня. 22,9% опрошенных задержались на прежних позициях, в том числе 6,6% — на ступенях нижнего уровня. Но в то же время 15,5% респондентов остались на ступенях среднего уровня и 0,8% — верхнего уровня, сохранив ощущения привычного уклада жизни. По-видимому, этим людям удалось без излишнего драматизма сравнительно безболезненно миновать наиболее трудный период в развитии российского общества, успешно следуя за требованиями динамично обновляющейся социальной среды. Но больше всего респондентов (59,8%) все же передвинулись вниз, ощутив ухудшение материальных условий жизни: 18,7% — в границах одного слоя; 9,3% — из верхнего слоя в средний; 26,8% — из среднего в нижний и 5% — из верхнего слоя в нижний, превратившись из наиболее обеспеченных людей прежнего общества в «новых бедных». Интересно, что величина подавляющего большинства восходящих и нисходящих перемещений не превышает 1—3 ступеней шкалы материального положения (около 94% всех перемещений «вверх» и примерно 83% всех перемещений «вниз»). Но зачастую этого оказывается достаточно для того, чтобы, перейдя из одного слоя в другой, почувствовать существенное изменение материальных условий жизни. Представления россиян о своем материальном положении и о своем месте в социальном пространстве до сих пор очень размыты. Этот вывод подтверждают данные, изложенные в таблице 25, о взаимосвязи распределения респондентов по уровням и ступеням шкалы материального благосостояния, основанного на самооценках, и распределения опрошенных по квинтилям душевого дохода, опирающегося на объективные показатели. Из представленных данных хорошо видно, что лица, располагающие более высокими доходами, чаще относят себя к более обеспеченным категориям граждан. И наоборот, чем ниже доходы, тем чаще респонденты идентифицируют себя с менее обеспеченными группами населения. Но существует немало случаев, когда объективные показатели и субъективные оценки не совпадают. Например, практически каждый четвертый респондент, попадающий в самый верхний доходный квинтиль, относит себя к категориям бедных или малообеспеченных граждан. В то же время примерно каждый пятый респондент из беднейшего доходного квинтиля считает, что занимает достаточно высокую 4-ю ступень и еще каждый пятый — 5-ю или 6-ю ступени на шкале материального благосостояния. Примечательно, что независимо от уровня реальных доходов большинство респондентов относят себя к категории нуждающихся или так называемых «обеспеченных ниже среднего уровня». Что касается верхней части шкалы материального положения, то ступени этого уровня занимает небольшая часть опрошенных. Даже среди самых богатых их доля составляет всего лишь 7,8%, а среди представителей примыкающего к самому богатому четвертого квинтиля — 4,7%. Таблица 25 Взаимосвязь распределений респондентов по уровням и ступеням шкалы материального благосостояния и по квинтилям душевого дохода. Октябрь 2006 г. (%) Квинтили душевого дохода Уровни и ступени шкалы Нижний уровень Средний уровень Верхний уровень Низшая ступень 2-я ступень 3-я ступень 4-я ступень 5-я ступень 6-я ступень 7-я ступень 8-я ступень Высшая ступень Нижний — 20% 11,1 19,9 26,6 20,6 16,9 3,4 1,1 0,2 0,2 21—40% 7,3 13,9 25,4 28,1 18,0 5,3 1,8 0,1 0,1 41—60% 2,9 8,2 24,0 27,6 26,4 7,7 2,9 0,2 0,1 61—80% 3,5 8,2 21,9 25,9 27,2 8,6 3,9 0,7 0,1 Верхний — 20% 3,0 6,5 17,1 23,9 31,0 10,7 5,5 1,0 1,3 В целом важнейшей особенностью нынешнего периода развития общества является отсутствие устоявшегося механизма социальной идентификации. Неустойчивость социальной структуры современного российского общества проявляется как на уровне процессов, протекающих внутри общества, социальных групп и между ними, так и на уровне осознания индивидом своего положения во всей системе социальной иерархии. Сегодня индивиду непросто определить свое место в той или иной, отдельно взятой системе социальных координат, но еще сложнее определить свою принадлежность к социальному слою или социальной группе, которые составляют основу социальной структуры общества, и оценить результирующую направленность перемещений в социальном пространстве. Несмотря на определенную адаптацию населения к произошедшим в последние полтора десятилетия переменам их жизненного уклада, традиционные подходы идентификации еще не обеспечивают достаточного осмысления людьми их нового положения. Важную роль в данном случае играет чрезвычайная масштабность различий сегодняшней и прошлой жизни, опыта новых и прошлых поколений. С одной стороны, социально-экономическое и общественно-политическое развитие современного российского общества порождает множество специфических особенностей действительности, в условиях которой складывается жизнь нынешних поколений. С другой стороны, прежние статусные характеристики (образование, профессия, квалификация, социальное происхождение и т.п.) зачастую не дают представления о реальном положении индивида в обществе: наблюдаются огромные несоответствия между уровнем и качеством образования, объемом властных полномочий, должностными позициями, профессионально-квалификационными характе-ристиками и уровнем доходов, размером собственности. Передвижения на шкале материального положения тесно связаны с другими процессами и механизмами социальной мобильности, посредством которых члены общества перемещаются из одной социальной группы, страты в другую. В настоящее время эти социальные лифты действуют крайне медленно и неэффективно. С большим трудом налаживаются социально-экономические механизмы, с помощью которых общество удовлетворяет свои потребности в специалистах того или иного профиля. Отсутствие реальных возможностей для перемещения в более высокие социальные слои порождает пассивность и апатию, приводит к росту социальной напряженности. Нередко вместо реальных возможностей получают распространение различного рода иллюзии, искажающие реальную картину процессов, обеспечивающих социальные перемещения. В наибольшей степени им подвержены не имеющие жизненного опыта, но очень амбициозные молодые люди. В то же время основная масса населения уверена в том, что главными ресурсами профессиональной карьеры и продвижения по социальной лестнице являются личные и семейные связи. Надо заметить, что эти ресурсы играют весьма существенную роль не только в российском обществе. Существуют данные, доказывающие, что в США и Великобритании доходы детей связаны с доходами родителей примерно в 2 раза сильнее, чем в Дании, Канаде, Норвегии, Финляндии и Швеции. Отмечается, в частности, что 31% британцев 1958 г. рождения, которые начали свою жизнь в нижней (по уровню доходов) четверти семей, так и не смогли выбраться из бедности. В поколении 1970 г. рождения ситуация обострилась еще больше — доля потомственных бедняков составили уже 37%. Аналогичная картина наблюдалась в США[1]. В России подняться вверх по социальной лестнице без помощи родителей или других влиятельных родственников еще сложнее, чем в этих странах. И главная причина заключается в том, что устоявшихся и надежных, эффективно действующих в условиях развивающейся рыночной экономики, механизмов социальной мобильности в стране пока не существует. Влияние фактора богатых родителей и других родственников выше на первых этажах социального лифта, кода необходим стартовый разгон для последующего быстрого подъема. Отсутствие у людей уверенности в том, что высокие профессиональные качества, хорошее образование и работоспособность, социально ответственное, нравственное пове-дение будут по достоинству оценены и вознаграждены, позволят занять более высокое положение в обществе, ведет к социальной пассивности и нарастанию подозрительного, недружелюбного отношения к богатым и недоверию к властным структурам разного уровня. Отношения между бедными и богатыми воспринимаются сегодня в российском обществе как достаточно конфликтные. Глубокий социальный разлом приводит к сохранению напряженности между полярными частями общества. Только 21,9% взрослых россиян выражают сегодня уверенность, что между бедными и богатыми возможно взаимопонимание и сотрудничество (рис. 25). Это примерно столько же, сколько и в предыдущие годы. К позитивным тенденциям можно отнести существенное сокращение после 2000 г. количества лиц, занимающих позицию отрицания возможности какого-либо взаимопонимания и сотрудничества между бедными и богатыми. К концу 2001 г. доля лиц, придерживающихся этой точки зрения, составила 43,2%, что почти на 10% меньше, чем в крайне сложном 1998 г. Сокращение потенциала нетерпимости произошло в основном за счет увеличения количества респондентов, занимающих компромиссную (промежуточную) позицию (соответственно с 27,9 до 35,4%). В дальнейшем общая картина социально-экономической толерантности практически не менялась. Наибольший интерес с точки зрения достижения толерантных взаимоотношений между бедными и богатыми представляет, на наш взгляд, компромиссная (промежуточная) позиция. Эта позиция, названная нами условно «нейтральной», на самом деле отражает довольно взвешенный, рациональный взгляд на проблемы социального неравенства («в чем-то возможно, в чем-то нет») и существенно отличается от позиции отрицания любой возможности примирения бедности и богатства. Подобные взгляды, являющиеся частью компромиссного сознания, ориентированного на взаимные уступки и бесконфликтное, взаимотерпимое сосуществование, основанное на договоре, гораздо ближе к реальности, чем любые крайние точки зрения. Для респондентов с компромиссными взглядами более всего характерен выбор жизненных планов, акцентирующих внимание на достижение максимально возможного в улучшении своего положения в рамках существующей системы, не отвергая господствующие в обществе схемы, а действуя в соответствии с ними. И несмотря на то что носители компромиссных взглядов зачастую не приемлют окружающую реальность на ценностном уровне, не испытывают некой внутренней приверженности существующей системе, они стремятся каким-то образом приспособиться к реальной действительности и извлечь из этого пользу. Рис. 25. Оценка возможности достижения взаимопонимания и сотрудничества между бедными и богатыми (%) Учитывая всю глубину пропасти между бедными и богатыми, огромное подозрение общества к богатству и бизнесу, финансово-экономическим кругам, вряд ли можно рассчитывать на их полное доверие и взаимопонимание, но компромисс между бедностью и богатством при соблюдении ряда основополагающих условий вполне возможен. Поэтому рост количества респондентов, придерживающихся компромиссных взглядов, зафиксированный после 1998 г., можно рассматривать как свидетельство определенного улучшения взаимопонимания между людьми, различающимися по уровню материального благосостояния, как шаг вперед по направлению к достижению необходимого уровня взаимотерпимости, формированию новой модели отношений, предполагающей эффективное сотрудничество различных социальных групп. По-видимому, люди стали более осознанно подходить к оценкам возможности примирения бедных и богатых, избавляясь от мифологизированных или идеологизированных представлений, для которых характерны самые крайние точки зрения (от убежденности в непримиримости классовых интересов, поддержки идеи классовой борьбы до уверенности в возможность сделать всех людей богатыми посредством капитализации страны, осчастливить и превратить всех в предпринимателей и собственников). Наряду с непосредственным жизненным опытом как более молодых, так и старших поколений, приходящим нередко в столкновение с иллюзиями и не всегда обоснованными ожиданиями, значительную роль в развитии компромиссного сознания играет и общая духовная атмосфера современного российского общества. Харак-терными особенностями этой атмосферы становятся рационализм, практицизм, усиление прагматических начал в жизни людей. |