та государства и постоянная протекция его органов, а все это, в свою очередь, невозможно без преемственности, основанной на выверенной и стимулирующей социальную конкурентность законодательной базе. Другая сторона “приживаемости” установленных законом норм и стимулов социальной и экономической активности действенность самого правового механизма, в немалой степени зависящая от квалификационной подготовки, социальных ценностей и инициативы юристов, проводящих законы в жизнь. Следовательно, формирование новой правовой культуры и новой культуры правоотношений в обществе в будущем зависит от наличной, сегодняшней правовой культуры людей, профессионально занимающихся законотворчеством, правоприменительной и правоохранной деятельностью. Но и их культурный уровень, в свою очередь, зависит и даже определяется в массе своей той правовой культурой, которая господствует сегодня в России именно поэтому так заражена сегодня правоохранительная и административная сфера нигилизмом и меркантилизмом, а отчасти и криминализацией. Таким образом, сегодня мы можем твердо рассчитывать только на тот определенный лаг, который отделяет более высокую профессиональную культуру юристов от бытовой правовой культуры и стереотипов массового правосознания. Тем не менее и для дальнейшей профессионализации юристов, и для построения собственной законодательной базы социальной жизнедеятельности с опорой на чужой опыт, и для повышения национальной правовой культуры необходимо учитывать и осознавать те отличия, которые делают отечественную традицию правопонимания уникальной и неповторимой. Это подчеркивает уже упоминавшийся нами в первой главе нашей работы Э.Бланкенбург: “Концепция правовой культуры "суммирует" те характерные черты правовых институтов, которые отличаются друг от друга даже в западных индустриальных странах. Эти институциональные признаки отчасти установлены самим правом: виды судов и их компетенция; мера легализма, т.е. степень связанности публичной администрации и частных организаций точ |
ного гражданского общества. «Ведь основа гражданского правового общества не рыночная экономика и демократические формы правления как таковые, а именно склонность к честной конкуренции свободных личностей, где более энергичный, трудолюбивый, способный и профессионально подготовленный челозек естественным образом имеет больше шансов опередить конкурентов и заработать больший объем социальных благ. Это и является основой социальной культуры современного общества, и там, где подобная культура выше, существенно ниже уровень внутренних угроз национальной безопасности».42 Однако именно в этом пункте и возникает существенная культурная проблема: ведь российская традиция культивировала соборность, затем коллективность и как же наэтом фоне может возникнуть поощряемый обществом индивидуализм? По всей видимости, этические нормы не скоро начнут поощрять соревновательность, исключительность, как они и сегодня не одобряют социальное расслоение и дифференциацию возможностей разных людей и групп. Для того, чтобы новая норма и соответствующая ей практика прижилась, необходима санкция самого авторитетного общественного субъекта государства и постоянная протекция его органов, а все это, в свою очередь, невозможно без преемственности, основанной на выверенной и стимулирующей социальную конкурентность законодательной базе. Другая сторона «приживаемости» установленных законом норм и стимулов социальной и экономической активности * 77 42 Там же. С. 182. действенность самого правового механизма, в немалой степени зависящая от квалификационной подготовки, социальных ценностей и инициативы юристов, проводящих законы в жизнь. [Следовательно, установление новой правовой культуры и новой культуры правоотношений в обществе в будущем зависит от наличной, сегодняшней правовой культуры людей, профессионально занимающихся законотворчеством, правоприменительной и правоохранной деятельностью. Но и их культурный уровень, в свою очередь, зависит и даже определяется в массе своей той правовой культурой, которая господствует сегодня в России именно поэтому так заражена сегодня правоохранительная и административная сфера нигилизмом и меркантилизмом, а отчасти и криминализацией. Таким образом, сегодня мы можем твердо рассчитывать только на тот определенный лаг, который отделяет более высокую профессиональную культуру юристов от бытовой правовой культуры и стереотипов массового правосознания. Однако, возможно, следует принять в расчет и инновационные возможности сложившейся в Росси правовой культуры, которая, безусловно, обладает существенной национальной спецификой, но в то же время открыта и восприимчива к успешному инонациональному опыту, дающему привлекательные основы для заимствования. Тем не менее, и для дальнейшей профессионализации юристов, и для построения собственной законодательной базы социальной жизнедеятельности с опорой на чужой опыт, и для повышения национальной правовой культуры необходимо учитывать и осознавать те отличия, которые делают современную российскую правовую культуру уникальной и неповторимой^( 73 «Концепция правовой культуры "суммирует” те характерные черты правовых институтов, которые отличаются друг от друга даже в западных индустриальных странах. Эти институциональные признаки отчасти установлены самим правом: виды судов и их компетенция; мера легализма, т.е. степень связанности публичной администрации и частных организаций точными юридическими нормами; глубина "пронизанности" различных областей социальных отношений легалистическими ожиданиями. Хотя данные характерные признаки находятся в пределах "нормативных" ожиданий, концепция правовой культуры охватывает также различия в поведении: уровень реальной "мобилизации” юридических норм и степень имплементации сложных правовых проблем».43 Если исходить из предложенных критериев, то наиболее «западающим» качеством российской правовой культуры является все, что связано с легализмом, и с противоположной стороны с легитимизмом. То есть с одной стороны, процедурная отрегулированность отношений между государственными и общественными органами и организациями, а с другой стороны признание обществом устанавливаемых норм отношений и связывающих этих субъектов (государство и частные организации) обязательств не могут быть признаны полноценными по существу и прозрачными по форме выражения. Почему же так исторически сложилось, что обыденное российское правосозна79 43 Бланкенбург Э. Правовая культура и шансы институциональных социально-правовых инноваций // Социологические исследования. 1997. №7. С.103-104. |