|
3) идеологические интеллектуалы, использующие ценности и идеи для защиты или критики существующих институтов и занятые в поединке идей1 . Позже, в работе «Социальные рамки информационного общества» он отмечал: «В постиндустриальном обществе элита это элита знающих людей. Такая элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью исследовательских организаций, университетов и т.п., но вГмире большой политики она обладает не более чем влиянием... В этой связи крайне преувеличенной представляется идея о том, что «элита знания» может стать новой элитой власти. Что, однако, верно, так это то, что в современном обществе растет эгалитаризм, чему в большей мере содействуют различные группы «элиты знания», особенно молодежной. В целом современное общество состоит из множества образований, вследствие этого появляется и множество элит, так что их координация становится все более сложной проблемой»2 . В последующем, схематизм и неполнота представлений о роли научно-технической интеллигенции в процессах управления обществом, ее политические амбиции не вполне оправдались. Власть капитала и бюрократии оказались сильнее надежд интеллигенции на достижение паритета по отношению к власти. Однако действие тенденции меритократизации и интеллектуализации элит дало все же свои плоды как на теоретическом уровне, так и в социальной практике. Последующие изменения оценки роли интеллигенции в современном западном обществе, переориентация на более трезвый и взвешенный подход были связаны не только с идейно-теоретической переориентацией ведущих западных теоретиков от более либеральной к более консервативной позиции. Она имела также и свою глубокую основу, коренящуюся в некоторых процессах, происходивших в западном обществе. 80-е годы — это годы не вполне стабильного экономического положения стран Запада, обострения социальных, экологических кон' Там же. Р. 183. 1 Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980. |
25 школах, университетах); 7) новые рабочие сферы развлечений: репортеры, журналисты1. Как видим, Белл выделяет новый класс по профессиональному признаку. Он включает в него так называемый «старый новый класс», т.е. менеджеров и бюрократов. Белл не отказывается полностью от старой, идущей еще от Дж. Бернхема, версии нового класса, в который включались управляющие и бюрократы. Все эти группы, выделенные Беллом, не только отличаются друг от друга, но каждая группа внутренне дифференцирована. Такая схема нового класса предстает из структурно-функциональной сетки анализа. В сетке культурно-политических категорий Белл выделяет три группы: 1) клерикалы, последователи ортодоксии в обществе, в старом смысле термина, истеблишмент; 2) политические интеллектуалы. Специалисты, консультанты, критикующие правящую элиту и правительство, использующие свои знания в политических целях; 3) идеологические интеллектуалы, использующие ценности и идеи для защиты или критики существующих институтов и занятые в поединке идей2. Позже, в работе «Социальные рамки информационного общества» он отмечал: устриальном обществе знающих Такая элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью исследовательских организаций, университетов и т.п., но в мире большой политики она обладает не более чем влиянием... В этой связи крайне преувеличенной представляется идея о том, что «элита знания» может стать новой элитой власти. Что, однако, верно, так это то, что в современном обществе растет эгалитаризм, чему в большей мере содействуют различные группы «элиты знания», особенно молодежной. 1Bell D. The coming of post-industrial society. N.Y. 1973. P. 182. 2 Там же. P. 183. 26 В целом современное общество состоит из множества образований, вследствие этого появляется и множество элит, так что их координация становится все более сложной проблемой»1. 80-е годы не вполне оправдали надежд технократических теоретиков на технику как панацею всех социальных противоречий. Схематизм и неполнота представлений научно-технической интеллигенции о процессах управления обществом, ее политические амбиции не оправдались. Власть капитала и бюрократии оказались сильнее надежд интеллигенции на достижение паритета по отношению к власти. Что способствовало охлаждению к либералистским концепциям. Специфика нео-консервативной концепции интеллигенции (а ее разделяют многие видные социологи — Д. Белл, И. Кристол, С. Липсет, Д. Мойнихен, Н. Погорец. М. Новак и др.)2выразилась прежде всего в том повороте от оптимистической оценки роли интеллигенции, доминировавшей среди западных теоретиков в течение 50-80-х гг. к оценке пессимистической и в определенной степени у некоторых авторов негативной. В условиях такой «стабилизационной» переориентации к концепции интеллигенции добавился ряд новых моментов. Среди них на первом плане оказались характерные для неоконсерватизма требования политико-идеологического и моральноценностного порядка. Изменение оценки роли интеллигенции в современном западном обществе было связано не только с идейно-теоретической переориентацией ведущих западных теоретиков от более либеральной к более консервативной позиции. Она имела также и свою глубокую основу, коренящуюся в некоторых процессах, происходивших в западном обществе. 80-е годы это годы не вполне стабильного экономического положения стран Запада, обострения социальных, экологических конфликтов, поисков новых стратегий социального развития. Период упований на возможности науки и техники, ориентации на знающую, профессиональную элиту закончился. Наряду с неоконсервативным анализом положения интеллигенции в 1Bell D. The Social Framework o f the Information Society. Oxford. 1980. 2 См.: Новая технократическая волна на Западе. М 1986. |