|
Более того, как полагает известный отечественный историк и политолог профессор Ю.Н. Афанасьев, попытки восприятия российских политических реалий в обычной нормативной сетке понятий («государство», «парламент», «прокуратура», «суд», «экономика», «рынок», «гражданское общество» и т.п.) способствуют не прояснению и пониманию российской действительности, а лишь запутывают суть дела1 . В России, как полагает Ю.Н. Афанасьев и мы в этом с ним солидарны, и по сей день существует «реальность «нормативная» и реальность «на самом деле», «теневая». Онтологически, то есть в жизни, дано и то, и другое, представлены обе эти реальности, ими обеими живет человек. Но следует постоянно иметь в виду, что данности в жизни всегда, или почти всегда, существуют раздвоенными на реальность «нормативную», декларируемую, доктринальную и реальность «теневую», фактическую, скрываемую. Если забыть об этом, если не видеть, что это все-таки не одна, а две разные реальности, трудно или просто невозможно адекватно воспринимать и происходящее здесь в действительности, и современные тексты о России, в которых нашу действительность пытаются воспроизвести. Без учета подобной онтологической раздвоенности и без того темная (в смысле непроясненная) «русская проблема» покрывается совсем уж сплошным, черным мраком»2 . Как видим, у Ю.Н. Афанасьева амбивалентность «нормативного» и «теневого» в российской действительности возводится до статуса методологического принципа в историческом, политологическом и социологическом познании. И на то есть весьма существенные основания. Они, на наш взгляд, заключаются прежде всего в том, что российское общество, несмотря на модсрнизационные процессы, в основном реализованные в советский период, во многом осталось традиционным обществом. Советская система, способст1 См.: Ю.Н. Афанасьев. Опасная РОССИЯ. Традиции самовластья сегодня. 2001. С. 15-16. ' Там же. |
24 мена одной легальной формы власти на другую ту, которая находится пока в оппозиции или в тени. При рассмотрении различных проявлений теневой политической власти, на наш взгляд, к ним вполне применим уровневый подход. Иными словами можно говорить о теневых политических субъектах разного уровня: надгосударственного (транснационального) или глобальном, макрорегиональном, государственном, микрорегиональном, местном. Российская действительность в ее историческом и современном ракурсах весьма богата многообразными проявлениями феномена теневой власти. Можно сказать, что такая «предрасположенность» заложена и в ее истории (неоднократные периоды жизни под «пятой» и в «смуте») и в ее геополитическом положении в качестве буфера на перекрестии различных цивилизаций, обязывающем к своеобразному двоемыслию и компромиссам и постоянно испытываемом открытом и подспудном давлении с разных сторон. Такая историческая и геополитическая обусловленность способствовала формированию закрытого общества, культивированию «византизма» в политике и идеологии1. Без учета этого российского своеобразия не удается понять и ее сегодняшние реалии. Более того, как полагает известный отечественный историк и политолог профессор Ю.Н. Афанасьев, попытки восприятия российских политических реалий в обычной нормативной сетке понятий («государство», «парламент», «прокуратура», «суд», «экономика», «рынок», «гражданское общество» и т.п.) способствуют не прояснению и пониманию российской действительности, а лишь запутывают суть дела. В России и по сей день существует «реальность “нормативная” и реальность “на самом деле”, “теневая». Онтологически, то есть в жизни, дано и то, и другое, представлены обе эти реальности, ими обеими живет человек. Но следует постоянно иметь в виду, что данности в жизни всегда, или почти всегда, существуют раздвоенными на реальность 1См.: История России в вопросах и ответах (Составитель С.А. Кислицын). Ростов н/Д., 2001. С. 156-166. 25 «нормативную», декларируемую, доктринальную и реальность «теневую», фактическую, скрываемую. Если забыть об этом, если не видеть, что это всеразные реальности ватно воспринимать и происходящее здесь в действительности, и современные тексты о России, в которых нашу действительность пытаются воспроизвести. Без учета подобной онтологической раздвоенности и без того темная (в смысле непроясненная) «русская проблема» покрывается совсем уж сплошным, черным мраком»1. Как видим, у Ю.Н. Афанасьева амбивалентность «нормативного» и «теневого» в российской действительности возводится до статуса методологического принципа в историческом, политологическом и социологическом познании. В этой связи имеет смысл более обстоятельно проанализировать тенденции «теневизации» российской действительности, которые не ослабли в период реформ 90-х годов XX века. Напротив, переходные процессы, растормозившие многие отношения, находившиеся под контролем государства в советский период, способствовали углублению теневизации во всех основных сферах жизни общества: политике, экономике, духовной сфере, социальных ь отношениях. Остановимся на более подробном анализе данной тенденции. За последнее десятилетие сфера теневых отношений в России заметно расширилась. Сегодня теневое поведение наблюдается не только в экономике, но и во множестве неэкономических сфер в политической системе, в сфере правопорядка, в армии, в СМИ, в сферах образования, здравоохранения, культуры и науки, в межнациональных и межрегиональных отношениях и т.д. Не будет преувеличением считать, что теневые процессы наблюдаются во всех «порах» общества, причем как на макро-, так и на микроуровне. Естественно, что эти процессы весьма разнообразны по многим характеристикам. Одно дело теневая политика: теневое проталкивание важнейших 1Афанасьев Ю.Н. Опасная Россия. Традиции самовластья сегодня. М., 2001. С. 15-16. |