|
расстройства при том, что в настоящее время они не связаны с какими-либо симптомами любого заболевания или расстройства» . В Швеции еще в 1991 г. были приняты закон об использовании некоторых генных технологий в контексте общих медицинских обследований (Law № 114 on the use of certain gene technologies within the context of general medical examinations) и закон относительно исследовательских или лечебных процедур применительно к оплодотворенным ооцитам человека (Law № 115 concerning measures for О purposes of research or treatment in connection with fertilized human oocytes). В соответствии с последним исследования на оплодотворенных ооцитах не должны иметь целью разработку «методов, направленных на получение наследуемых генетических эффектов». В Японии Руководство Совета медицинских наук по клиническим исследованиям в области генной терапии 1993 г. и Руководство Министерства образования по клиническим исследованиям в области генной терапии 1994 г. регулируют вопросы защиты прав исследуемых объектов, системы проведения и оценки исследований . На основании вышеприведенных данных можно сделать вывод о том, что в большинстве развитых стран с начала 90-х гг. XX в. генетические технологии начали рассматриваться как самостоятельная разновидность биомедицинской технологии и поэтому стали подвергаться специальному правовому регулированию. При этом в одних странах правовое регулирование этой области деятельности ограничивалось содержанием некоторых специальных норм, посвященных медицинской генетике в юридических актах, носящих общий характер. Например, это могли быть акты о здравоохранении, репродуктивных технологиях или биомедицинских 1Там же. С. 122. 2 153 Этико-правовые аспекты проекта «Геном человека»... С. 124-125. 3Там же. С. 125. |
регламентации со стороны права, что влечет самые серьезные нарушения прав и интересов человека. Отсутствие должной законодательной базы, помимо прочего, тормозит развитие самих биомедицинских технологий, в том числе и тех, без которых в настоящее время немыслима эффективная медицинская помощь. Подобная ситуация характерна как для Российской Федерации, так и для других стран. Однако, если в ряде европейских государств за последнее десятилетие предпринимаются меры по устранению законодательного вакуума в указанной сфере1, то в РФ соответствующие законопроектные работы могут быть охарактеризованы как вялотекущий процесс. В данной связи возникает опасность проведения на территории нашей страны неконтролируемых биомедицинских экспериментов исследователями из стран с более строгим законодательством. Всё это обусловливает потребность в обеспечении своевременного и последовательного правового регулирования биомедицинской деятельности. Вместе с тем надлежащая юридическая оценка и квалификация последней связана с серьёзными трудностями. Приходится констатировать, в частности, что гуманитарное знание пока не готово всерьёз оппонировать «антропогенной индустрии», более того, само оно в известной мере стало «технократичным». Отсутствуют единые философские, а шире общемировоззренческие, ценностные критерии в определении таких В ряде стран приняты и действуют законы, регулирующие генетические технологии: в Австрии закон о генотехнологии 1994 года (The gene technology law); в Швеции закон об использовании некоторых генных технологий в контексте общих медицинских обследований 1991 г. (Law N 114 on the use of certain gene technologies within the context of general medical examinations). Довольно обстоятельной правовой регламентации подверглись репродуктивные технологии. В частности, в Великобритании имеется специальный Акт о человеческом деторождении и эмбриологии 1990 г. (Human fertilization and embryology act); в Швеции закон относительно исследовательских или лечебных процедур применительно к оплодотворённым ооцитам человека 1991 г. (Law N 115 concerning measures for purposes of research or treatment in connection with fertilized human oocytes); в Дании Акт № 460 об искусственной репродукции в связи с медицинским лечением, диагностикой и исследованиями 1997 r.(Act on artificial procreation in connection with medical treatment, diagnostics and research) и т.д. го института Здоровья 1994 г. и поправки к нему. Последний документ регулирует процедуры по конструированию рекомбинантных молекул ДНК, организмов и вирусов, содержащих такие молекулы, и обращению с ними. Содержатся положения о правилах переноса рекомбинантных молекул и т.п. в организм человека и их правовое оформление. В штате Калифорния в 1995г. в связи с необходимостью регулирования спорных вопросов генетики был принят закон о поправках к Гражданскому Кодексу, к Кодексу о здоровье и безопасности, к Кодексу о страховании. Этот акт имеет большое значение для правового регулирования генетических технологий в связи с тем, что в нём содержится определение термину «генетические характеристики». Закон отнёс к «генетическим характеристикам» «любые научно или медицински идентифицируемые ген, хромосома или их видоизменение, относительно которых известно, что они вызывают заболевание или расстройство, либо установлена их связь со статистически возрастающим риском развития заболевания или расстройства при том, что в настоящее время они не связаны с какими-либо симптомами любого заболевания или расстройства» . В Швеции ещё в 1991 г. были приняты закон об использовании некоторых генных технологий в контексте общих медицинских обследований (Law № 114 on the use of certain gene technologies within the context of general medical examinations) и закон относительно исследовательских или лечебных процедур применительно к оплодотворённым ооцитам человека (Law № 115 concerning measures for purposes of research or treatment in connection with fertilized human 2 oocytes) . В соответствии с последним, исследования на оплодотворённых ооцитах не должны иметь целью разработку «методов, направленных на получение наследуемых генетических эффектов». В Японии Руководство Совета медицинских наук по клиническим исследованиям в области генной терапии 1993 г. и Руководство Министерства обраЭтико-правовые аспекты проекта «Геном человека». С. 122. 2Там же. С. 124-125. 176 зования по клиническим исследованиям в области генной терапии 1994 г. регулируют вопросы защиты прав исследуемых объектов, системы проведения и оценки исследований1. На основании вышеприведённых данных можно сделать вывод о том, что в большинстве развитых стран с начала 90-х годов 20 в. генетические технологии начали рассматриваться как самостоятельная разновидность биомедицинской технологии и, поэтому, стали подвергаться специальному правовому регулированию. При этом, в одних странах правовое регулирование этой области деятельности ограничивалось содержанием некоторых специальных норм, поС священных медицинской генетике в юридических актах, носящих общий характер. Например, это могли быть акты о здравоохранении, репродуктивных технологиях или биомедицинских исследованиях. В других странах были разработаны и приняты законодательные документы, полностью сосредоточенные на вопросах генетических технологий. Вместе с тем, медицинским сообществом многих стран была осознана недостаточность только национальной правовой регламентации такой важной отрасли научной деятельности как медицинская генетика. Во многих международных нормативных актах этического, корпоративного и правового характера, а также в Рекомендации 1160 (1991)2 неоднократно подчёркивалась необходимость разработки Конвенции по вопросам биологии, биохимии и медицины, а также согласования протоколов по специфическим аспектам в этой сфере. В результате определённых усилий в 1997 г. государствами-членами СОЕ b был принят документ под названием Конвенция о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины (другое Этико-правовые аспекты проекта «Геном человека» (международные документы и аналитические материалы). Указ. сборн. С. 125. Recommendation 1160 (1991) on the preparation of a convention on bioethics //Texts of the Council of Europe on bioethical matters. Strasbourg, February 1999. P. 31-33. 177 |