|
жизни можно отнести к разряду «легкой смерти». Мы оставим в стороне и такую проблему, как суицид, которая заслуживает отдельного анализа. Современные медицинские технологии позволяют не только продлить жизнь больного, но и значительно продлить его агонию. Именно поэтому вопрос об отношении к смерти должен рассматриваться не только в зависимости от возможностей медицинской техники или новейших лекарств, а в плане человеческих ценностей, в том числе правовых, в плане естественных прав и свобод человека и гражданина. Постановка вопроса о праве на смерть с точки зрения обычных канонов и давней культурной традиции, согласно которой в основе всякого О права лежит право на жизнь, по мнению профессора Нью-Йоркского университета Г. Ионаса, является парадоксальной . Смерть в ее привычном измерении не представляет собой позитивной ценности, тогда как предметом права обычно выступает именно такая ценность. Однако если встать на позицию субъекта права, который, осуществляя свое основное право на жизнь, столкнулся с ситуацией выбора между жизнью и смертью, то возникает вопрос, влечет ли за собой право на жизнь обязанность жить и бороться за выживание любыми доступными средствами? Заметим, что право на жизнь, с позиции теории права, представляет собой меру возможного поведения, предусмотренную законом. Иными словами, человек может и отказаться от этого права. М. И. Ковалев в связи с этим резонно замечает: «Нет никаких веских аргументов против того, чтобы провозгласить, что человек имеет право на жизнь и на смерть. Оба эти человеческих права так тесно связаны, что являются как бы двумя сторонами одной медали, при этом такой деликатной и хрупкой, что требуется особая осторожность в обращении с ней. Однако с 338 1См.: ]опаз Н. Рга'Л'о сіо вшіегсі // Еіука. Ш-ша; Рогпап, 1988. № 23. Б. 7-26. |
116 ли, а поэтому оно допустимо и оправдано. Конституционное ограничение соматических прав человека (а к этому присоединяется В.И. Крусс) явилось бы тем реальным внешним фактором, который способствовал бы решению задачи сущностного преодоления греха (морального зла) в человеке. Необходимо заметить, что С.Л. Франк вовсе не призывал к организационнопринудительному ограничению «свободы греховной воли». Государство не должно заниматься внутренним перевоспитанием человека, которое является делом только его автономной воли и Бога. «Единственное, что может и должно здесь делать право и государство, это, не касаясь непосредственно нутра человеческой души, создавать внешние условия, наиболее благоприятные для свободного внутреннего самоусовершенствования человека» . И с этим можно, пожалуй, согласиться. Наше исследование не претендует на анализ всех соматических прав человека. Объем и тема диссертации ограничивают нас рассмотрением лишь части из этих прав, имеющих прямое отношение к проблеме смерти (право на смерть, трансплантацию, эвтаназию). При этом следует заметить, что мы не отождествляем понятия «право на смерть» и «право на эвтаназию». Эти понятия соприкасаются, но не сливаются воедино. Не все виды ухода из жизни можно отнести к разряду «легкой смерти». Мы оставим в стороне и такие проблемы, как самоубийство и аборты, которые заслуживают самостоятельных разработок. Современные медицинские технологии позволяют не только продлить жизнь больного, но и значительно продлить его агонию. Именно поэтому вопрос об отношении к смерти должен рассматриваться не в зависимости от С # возможностей медицинской техники или новейших лекарств, а в плане человеческих ценностей, в том числе правовых, в плане естественных прав и свобод человека и гражданина. Постановка вопроса о праве на смерть с точки зрения обычных канонов и давней культурной традиции, согласно которой в основе всякого права ле1Франк С Л Указ. соч. С. 333. 117 жит право на жизнь, по мнению профессора Нью-Йоркского университета Ганса Ионаса, является парадоксальной . Смерть в ее привычном измерении не представляет собой позитивной ценности, тогда как предметом права обычно выступает именно такая ценность. Однако если встать на позицию субъекта права, который, осуществляя свое основное право на жизнь, столкнулся с ситуацией выбора между жизнью и смертью, то возникает вопрос, влечет ли за собой право на жизнь обязанность жить и бороться за выживание любыми доступными средствами. Заметим, что право на жизнь с позиции теории права представляет собой меру возможного поведения, предусмотренную законом. Иными словами, человек может и отказаться от этого права. М.И. Ковалев в связи с этим резонно замечает: «Нет никаких веских аргументов против того, чтобы провозгласить, что человек имеет право на жизнь и на смерть. Оба эти человеческих права так тесно связаны, что являются как бы двумя сторонами одной медали, при этом такой деликатной и хрупкой, что требуется особая осторожность в обращении с ней. Однако с правом на смерть возникаетзначительно больше проблем, чем с правом на жизнь» . Какие же это проблемы? Их достаточно много. К примеру, сама постановка вопроса: «Существует ли право на смерть?» требует определенных оговорок. На какую смерть? На естественную? Да. На достойную? Да. На насильственную, на чужую? И здесь мы вправе также сказать «да». Имея в виду определенные ситуации: героическая смерть во имя Родины или при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (ч. 1ст. 37 УК РФ). 1См.: Jonas Н Pravvo do smlerci // Etyka. 1988. № 23. S. 7-26. Ковалев M И Право на жизнь и право на смерть // Государство и право. 1992. №7. С. 71. |