|
351 доставать того, чего никогда не было. Такой человек тоже имеет право на жизнь, причем не как способность соответствовать эталону «здорового», а как возможность иметь жизненный опыт, данный природой. Право на смерть в действительности это право человека решать свою судьбу самостоятельно и достойно. Но, как и многие соматические права, это источник разногласий, особенно, когда смерть затрагивает интересы третьих лиц или может наступить только лишь с чьим-то активным вмешательством. Вопрос о праве на смерть был вызван жестоким парадоксом, состоящим в том, что современная медицина может поддерживать жизнь в пациентах, не имеющих надежды на излечение. Законодательство же в этой области еще очень несовершенно и работает неэффективно. Возможно, когда законы станут яснее и конкретнее, многие семьи и родственники не будут больше наблюдать за страданиями их близких, и при этом, будучи вовлечены в напряженные судебные тяжбы. Закон, который должен служить обществу, должен быть тесно связан с нравственностью. И вместе с тем он не тождествен нравственности. Нельзя забывать, что право, состоящее из законов, «есть низший предел или определенный минимум нравственности»1. И потому совершенно прав был, на наш взгляд, Е. Трубецкой, который писал, что задача права «не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царство Божие, а в том, чтобы он до времени не превратился в ад» . Очевидно, речь должна идти о том, что право может не только гарантировать соблюдение естественных прав и свобод человека, но и ограничивать действие тех из них, которые противоречат «идеальному Л началу святости» . Свобода личности, которая не должна быть ограничена принудительно, включает в себя и свободу так называемой «греховной і 2 3 См.: Соловьев В. Оправдание добра // Сочинения: В 2 т. М., 1988! Т. 1. С. 448. См.: Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1913. С. 25. См.: Франк С. Л. Указ. соч. С. 284-288. |
127 юридически не самостоятелен, т.е. умственно не способен сделать осознанную, разумную оценку своего состояния? Довольно сложной для разрешения является ситуация с реализацией права на смерть людьми, которые в силу физических или психических недостатков не способны выразить свое мнение по поводу их дальнейшей жизни. Встает вопрос, кто вместо такого больного должен решать вопрос о его судьбе: семья, суд, врач или комбинация этих трех субъектов? Иногда высказывается мнение, в соответствии с которым предлагается умерщвлять физически (слепых, глухих, немых, парализованных и т.д.) и психически неполноценных взрослых и детей. По мнению представителей этой точки зрения, люди несчастны из-за своей неполноценности. Но, может быть, несчастными ощущают себя не они, а те, кто ухаживает за ними? Как может быть человек несчастным из-за того, что он слеп от рождения или не может передвигаться, потому что родился без ног? Он несчастен и «жизнь его хуже смерти» лишь с точки зрения здоровых людей. Ведь не может не доставать того, чего никогда не было. Такой человек тоже имеет право на жизнь, причем не как способность соответствовать эталону «здорового», а как возможность иметь жизненный опыт, данный природой. Право на смерть в действительности это право человека решать свою судьбу самостоятельно и достойно. Но, как и многие соматические права, это источник разногласий, особенно когда смерть затрагивает интересы третьих лиц или может наступить только лишь с чьим-то активным вмешательством. Вопрос о праве на смерть был вызван жестоким парадоксом, состоящим в том, что современная медицина может поддерживать жизнь в пациентах, не имеющих надежды на излечение. Законодательство же в этой области еще очень несовершенно и работает неэффективно. Возможно, когда законы станут яснее и конкретнее, многие семьи и родственники не будут больше наблюдать за страданиями их близких, при этом будучи вовлеченными в напряженные судебные тяжбы. Закон, который обязан служить обществу, дол 128 жен быть тесно связан с нравственностью. И вместе с тем он не тождествен нравственности. Нельзя забывать, что право, состоящее из законов, «есть низший предел или определенный минимум нравственности»1. И потому совершенно прав был, на наш взгляд, Е. Трубецкой, который писал, что задача права «не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царство Божие, а в том, чтобы он до времени не превратился в ад» . Очевидно, речь должна идти о том, что право должно не только гарантировать соблюдение естественных прав и свобод человека, но и ограничивать действие тех из них, которые противоречат «идеальному началу святости» . Свобода личности, которая не должна быть ограничена принудительно, включает в себя и свободу так называемой греховной воли. Свободное самоопределение человека возможно только как свободное самообуздание. Поэтому защита со стороны закона естественных прав человека (в том числе и соматических), на наш взгляд, есть защита самой жизни, ограждение ее (жизни) от посягательств на нее, но сама эта жизнь должна быть, действительно, «даром Божьим». И во имя такой жизни человек имеет право на достойную смерть. И примеров в истории (в том числе и религиозной) реализации такого права немало. Нам импонирует христианская позиция, которая была выражена профессором богословия В.И. Несмеловым. Он считает, что физическая смерть —это не столько переход в новую жизнь, сколько «последний момент действительной жизни» . Это личностно-значимое событие. И в православной этической традиции, по справедливому замечанию И.В. Силуяновой, никогда не шла речь о том, что нельзя жертвовать собой во имя спасения жизни человека. Сама жертвенная смерть Спасителя является свидетельством этической ценности самопожертвования. Но самопожертвование как сознательное и добровольное действие человека исключает любое внушаемое воздействие и насилие. Определенным видом нравственного наСочовьев В С Оправдание добра. С. 448. Трубайкой Е Н Лекции по энциклопедии права. М., 1913. С. 25. 3 Франк С Л Указ. соч. С. 284-288. Нссисчов В И На>ка о человеке. Казань, 1994. С. 387. |