|
греха, и спасения. Здесь также развиваются несколько идейных направлений, раскрывающих структуру русской лингвокультурной картины мира. Во-первых, это идея о том, что грех является «обязательным» и естественным атрибутом человека; см.: Один Бог безгрешен. Един Бог без греха; Нет такого человека, чтоб век без греха прожил; Что запасешь, то и с собой понесешь (т. е. на тот свет); Кто молится; «Помилуй, господи, мя безгрешного!» будет в аду. В рамках этой группы выделяется подгруппа пословиц и поговорок, в которых оговариваются виды греха и его свойства. В аспекте веры это отказ жертвовать церкви, в аспекте бытовом это ложь. С внешней точки зрения, грешные поступки достойны осмеяния; с внутренней, субъективнопсихологической они тягостны для человека, см.: Без денег в церковь ходить грех; Всякая неправда грех; Что грешно, то и смешно (или: потешно); Грехи тяжки; Тяжело грехи носить. Вполне очевидно, что в пословицах и поговорках основной атрибутивной характеристикой грехов является их нравственная и психологическая (т. е. выходящая за рамки религиозных представлений) тяжесть для человека. • ■ л • Во-вторых, некоторые примеры в этой группе семантически построены так, что в них противопоставляются «процессуальная» сторона ipexa и результативная: процессуальная сторона приятна, оценивается положительно, а результат губителен и оценивается отрицательно. См.: Грех сладок, человек падок; Грех сладко, человеку падко; Грехи любезны доводят до бездны. Именно процессуальная сторона, охарактеризованная метафорически посредством слова сладок / сладко с основанием ‘приятный’, делает человека «падким» до греха. В последнем примере эпитет любезный, по сути, указывает на еще один вид греха; специально отмеченный в русской лингвокультурной картине мира, прелюбодеяние, относящееся к числу семи смертных грехов. При этом слово бездна здесь является метонимическим названием ада места для грешников. 107 |
ским); Повадишься к вечерне не хуже харчевни: ныне свеча ан шуба с плеча (укор скупых мужей женам); Дома спасайся, а в церковь хода! Последний пример формулирует здравую и философски глубокую установку на исполнение церковных ритуалов, но вместе с тем и понимание того, что реальные заслуги перед Богом обретаются в обыденной, домашней жизни человека. 4. Четвертую важную группу пословиц и поговорок, поддерживающих тему веры, составляют пословицы и поговорки, ориентированные на концепты г р е х а , и с п а с е н и я . Здесь также развиваются несколько идейных направлений, раскрывающих структуру русской лингвокультурной картины, мира. Во-первых, это идея о том, что грех является обязательным и естественным атрибутом человека, ср.: Один Бог безгрешен. Един Бог без греха; Нет такого человека, чтоб век без греха прожил; Что запасешь, то и с собой понесешь (т. е. на тот свет); Кто молится: «Помилуй, господи, мя безгрешного!» будет в аду. В предпоследнем примере профанные, бытовые условия принимаются в качестве области-источника для метафорической репрезентации сакральных идей. При этом «ключи» для понимания истинного содержания данной пословицы не даются, они содержатся в самой традиции (их представляет В.И! Даль в своем пояснении). Последний пример интересен своей логической организацией и тем, какими языковыми средствами в тексте пословицы ее содержательные аспекты выражаются. Важным для понимания его идеологии является разделение исходного и мстаописательного уровней содержания. В частности, в исходной позиции находится предикатная характеристика Рщ, где .т некий субъект, а Р — субъективно приписываемое им себе свойство «безгрешность». А уровень «мегаосмысления» этой ситуации, характеризуемого как объективное положение дел, задает сочетание будет в аду, которое метонимически представляет идею «грешность» (в аду находятся грешники). Таким путем выражаегся мысль о том, что само представление человека о безгрешности является грехом. Во-вторых, в рамках этой группы определяется подгруппа пословиц и поговорок, в которых оговариваются виды ipexa и его свойства. В аспекте веры это отказ жертвовать церкви, в аспекте бытовом это ложь. С внешней точки зрения грешные поступки достойны осмеяния, с внутренней, субъектвно-психологической они тягостны для человека. Ср.: Без денег в церковь ходить грех; Всякая неправда грех; Что грешно, то и смешно (win: потешно); Грехи тяжки; Тяэ/село грехи носить. Вполне очевидно, что основная атрибутивная характеристика с точки зрения пословиц и поговорок их нравственная и психологическая (то есть выходящая за рамки религиозных представлений) тяжесть для человека. 152 Кроме того, некоторые примеры в этой подгруппе семантически построены так, что в пик противопоставляются процессуальная сторона и результативная: процессуальная сторона приятна, оценивается положительно, а результат губителен и оценивается отрицательно. Ср.: Грех сладок, человек падок; Грех сладко, человеку падко; Грехи любезны доводят до бездны. Именно процессуальная сторона, охарактеризованная метафорически посредством слова сладок/сладко с основанием «приятный», делает человека «падким» до греха. В последнем примере эпитет любезный, по сути, указывает на еще один вид ipexa, специально отмеченный в русской лингвокультурной картине мира, прелюбодеяние, относящееся к числу семи смертных грехов. При этом слово бездна здесь является метонимическим названием ада — места для грешников. В-третьих, в рамках данной группы определяются пословицы и поговорки, в которых выражается общая мысль о таинственности греха, недоступности его простому человеческому осмыслению. Ср.: Люди темные: не знаем, в чем грех, в чем спасенье; Чего Бог не нашлет, того человек не понесет; Согрешили попы за наши грехи (т. е. по нашим грехам и они грешат). На этой идейной основе грехи как бы получают объяснение и оправдание в реальной жизни человека. А последний пример под это оправдание подводит и дополнительную метафизическую базу: в нем, по сути, выражается мысль о переходе грехов мирян на священство. Гем нс менее в русской лингвокультурной традиции открыто осуждаются те, кто относится к своим грехам безответственно, пытается их скрыть, принимая вид праведного человека, ср.: Грех под лавку, а сам на лавку; Грех в мех, а сам вверх (или: наверх); Много кающих(ся), да мало воротящих(ся). В первом примере метафорически выражается мысль о сокрытии греха, во втором мысль о религиозном ханжестве. При этом слово мех демонстрирует культурную и формальную основу слова мешок, а положительный член оппозиции верх / низ метафорически представляет идею рая как места для безгрешных людей, праведников. Однако в этом плане отмечаются и примеры, в которых концепт греха получил вполне рациональное осмысление. В частности, он рассматривается в контексге эффективной деятельности человека в мире, соотносится с концептом вины, что выводит его на уровень философского осмысления, оценивается в плане реальных последствий для человека ср.: Грешному путь вначале широк, да после крут (или: тесен); Грех грехом, а вина виной; Снес грех, да ссадно (или: надсадно). Первый пример представляет собой сложную метафору. В частности, метафорическим здесь является образ пути, представляющий жизнь человека. Метафорической является и оппозиция широк/тесен, выражающая идеи «свободен, легок» и 153 |