|
необходимость превращения душевного состояния в состояние жизни. И верность, и доверие проявляются в реальной сфере отношений. Только в полной реальности подобного отношения можно быть как верным, так и доверяющим» [Там же]. «В Ветхом Завете вообще богословского учения о вере нет, хотя указания на характер религиозных переживаний, покрываемых этим понятием, имеются» [Христианство 1993: 353]. Несмотря на некоторую категоричность, данное заключение имеет под собой основания: само слово вера (как знак концепта) в дискурсе Ветхого Завета употребляется всего тринадцать раз, из них в канонических текстах один: праведный своею верою жив будет (Авв. 2, 4); ткак в Новом Завете количество словоупотреблений 196. Новозаветный концепт ВЕРА в основе своей тождественен ветхозаветному аналогу. В обоих случаях речь идет «о вере как о состоянии доверительною отношения к Богу, а не как акте принятия чего-л. в качестве истины, т. е. Бог ни в Ветхом Завете, ни в Евангелиях не является предметом или объектом веры, но условием доверия верующего как сущностного проявления его жизни» [Бубер 1995: 13]. Но есть и различия. Во-первых, эти различия связаны с изменением концепта со стороны формы. «Греческая религия (языческая) не оставляла никакого места для веры», поэтому переводчики не располагали соответствующими терминами для передачи смысла еврейских слов и переводили «на ощупь». «Корню датах соответствуют, главным образом (вульг.) spes, confido; корню аман (вульг.) Tides, credere, veritas» [СББ 1900: 116]. В Новом Завете последние греческие слова, • относящиеся к области познания, становятся определенно преобладающими. По мнению составителей СББ, изучение словарного состава уже открывает, что вера Нового Завета имеет как бы два полюса: с одной стороны, доверие но отношению к личности «верной», которое охватывает всего человека, а с другой стороны, действие ума, которому слово или знамение помогают постичь реальность невидимого. 122 |
71 Ветхозаветное понятие, заключенное в слове «эмуна», «выражает исключительное отношение к Богу, чего нет в греческом слове pistis ... Греческое слово в его обычном, общем употреблении означало в то время отношение к любому богу, богам вообще, в их языческом понимании» (Степанов, 1997, с. 272). Таким образом, семантически ветхозавегный концепт веры включает в себя «обоюдосвязанные стороны устойчивости: активную верность и рецептивную доверие» (Бубер, 1995, с. 247). Если мы желаем воздать должное выразившейся здесь подлинной интенции духа еврейского языка, то нам следует доверие, как и верность, понимать исключительно во внутреннем психологическом смысле. Душа человека всецело вовлечена в состояние верности, как и в состояние доверия, но в обоих случаях решающей становится необходимость превращения душевного состояния в состояние жизни. И верность, и доверие проявляются в реальной сфере отношений. Только в полной реальности подобного отношения можно быть как верным, так и доверяющим» (Там же). «В Ветхом Завете вообще богословского учения о вере нет, хотя указания на характер религиозных переживаний, покрываемых этим понятием, имеются» (Христианство, 1993, с. 353). Несмотря на некоторую категоричность, данное заключение имеет под собой основания: само слово вера (как знак концепта) в дискурсе Ветхого Завета употребляется всего тринадцать раз, из них в канонических текстах один: «праведный своею верою жив будет» (Авв. 2, 4), тогда как в Новом Завете количество словоупотреблений 196. Концептуальное поле Бога в иудейском дискурсе включает в себя следующие семантические компоненты: Творец вселенной (Ис. 40, 20; Быт 1), Владыка истории (Ис. 41, 1-7; 44-24), Скала Своего народа (Ис. 44, 8; 50, 10), Кроме Ягве нет бога монотеизм (Пс. 113, 11-15; Ис. 43, 8-12). Бог верен (Вт. 7, 9) и всемогущ (3 Езд. 13, 23). 78 которые от ожесточения смогут перейти к вере (Ис. 6, 9). Он вложит в них знание и послушание (Иез. 36, 27). С точки зрения христианства вера дискурса Ветхого Завета несовершенна. Причины этому следующие: 1) Базовым концептом веры в дискурсе Ветхого Завета является концепт закон: «Послушание требованиям закона привела к формализму, более важным стало исполнение обрядовых предписаний, чем религиозных и нравственных призывов» (СББ, 1900, с. 128).; 2) Существование семантической оппозиции вера дела с акцентом на дела привела, в конечном счете, к «полаганию больше на человека и дела его, чем на одного Бога, чтобы быть оправданным» (Там же); 3) Новозаветный концепт вера включает ярко выраженный национальный компонент, поэтому «язычники могли с трудом разделять веру, которая взывала к надежде «национального свойства и налагала весьма обременительные обрядовые предписания» (Там же). 2. 2. Концепт вера в дискурсе Нового Завета. Органическая связь Ветхого и Нового Заветов выражена в латинском двустишии, принадлежащем перу Августина Блаженного: «Vetus Testamcntum in Novo patet. Novum autem in Vetere latet», т.е. «Ветхий Завет в Новом открывается, Новый же в Ветхом скрывается». Новозаветный концепт веры в основе своей тождественен ветхозаветному аналогу. В обоих случаях речь идет «о вере как о состоянии доверительного отношения к Богу, а не как акте принятия чего-л. в качестве истины, т.е. Бог ни в Ветхом Завете, ни в Евангелиях не является предметом или объектом веры, но условием доверия верующего как сущностного проявления его жизни» (Бубер, 1995, с. 137). Но есть и различия. Во-первых, эти различия связаны с изменением концепта со стороны формы. «Греческая религия (языческая) не оставляла никакого места для веры». 79 поэтому переводчики не располагали соответствующими терминами для передачи смысла еврейских слов и переводили «на ощупь». «Корню ватах соответствуют, главным образом, (Вульг. spes, confido); корню аман (Вульг.: Tides, credere, veritas)» (СББ, 1900, с. 116). В Новом Завете последние греческие слова, относящиеся к области познания, становятся определенно преобладающими. По мнению составителей СББ, изучение словарного состава уже открывает, что вера Нового Завета имеет как бы два полюса: доверие по отношению к личности «верной», которое охватывает всего человека, а, с другой стороны, действие ума, которому слово или знамение помогают постичь реальность невидимого. Ю.С. Степанов отмечает, что «со стороны формы новозаветный концепт веры выражается греческим словом pistis, а со стороны концепта заимствует существенные элементы не из греческого значения (это слово обозначало отношение к любому богу, к богам вообще в их языческом понимании), а из ветхозаветного концепта» (Степанов, 1997, с. 272). Но, разумеется, основное содержание этого концепта внесено самим дискурсом Нового Завета. При переводе Евангелия на славянские языки новая форма концепта вЬра дает новый семантический компонент: «верный, надежный, располагающий к доверию» (Там же). Во-вторых, изменение содержательной стороны концепта вера обусловлено различием ветхозаветного и новозаветного дискурсов. Прежде всего, это различие проявляется в понимании божественных ипостасей: Бог-Отец дискурса Ветхого Завета никогда не равен верующему, хотя и находится с ним в диалогических отношениях; Бог-Сын евангельских дискурсов в своём человеческом воплощении присутствует рядом с верующим непосредственно и является для него зримым культурным образом, следование которому делает верующего потенциально равным Богу. Само явление Христа, земное воплощение Бога свидетельствует о том, что он |