|
объективные основания, связанные, прежде всего, с принципиальной разницей между ветхозаветным человеком, частью иудейского народа, и между «язычником», которого нужно обратить в веру, т. е. радикально изменить его исходный духовный дискурс. М. Бубер полагает, что этот тип веры сформировался на основе греко-римского религиозного текста, где было разработано представление о рациональном принятии истины. «Хотя эта вера по своей сути смогла возвыситься и возвысилась до благочестия полной самоотдачи, до мистики пребывания в единстве с Тем, в Кого веруют, она покоится на основании, которое, невзирая на его «иррациональность», следует называть логическим, но не поэтическим. Эта вера покоится на принятии за истину в признании в качестве истинного некоего утверждения, возвещаемого о предмете веры» [Там же]. Проанализировав библейские тексты с точки зрения представленности в них концептуального поля ВЕРА 2, мы выявили основные языковые репрезентанты данного концептуального поля, связанные в основном с ядерным его концептом ВЕРА. Представим выявленные единицы в алфавитном порядке: Ветхий Завет благословение завет послушание Бог искренность послушание вера исполнение обещаний почтение верить / веровать исполнение поручений правдивость верность милость праведность верование мужество свидетель / свидетельство верующий надежда смирение видеть небеса упование добродетель непоколебимость учение доверие (Богу) обетования хранение тайн договор покорность человек 137 |
за истинное, уверенность, внутреннее убеждение в чем либо, «в особенности в принятии христианского учения, твердая уверенность в евангельских истинах, особенно относительно спасения посредством заслуг Христовых» (ППС, с. 116). По мнению М. Бубера, формируется оно в период раннего христианства, когда происходит переход от понимания веры как состояния естественного доверия человека к Богу, через явление Христа, к такому пониманию веры, которое, по его словам, заключается «в акте обращения к вере, отношения к ней, принятие чего-либо в качестве истинного без «достаточных оснований» (Бубер, 1995, с. 339). Для такого мнения есть объективные основания, связанные, прежде всего, с принципиальной разницей между ветхозаветным человеком, частью иудейского народа, и между «язычником», которого нужно обратить в веру, т.е. радикально изменить его исходный духовный дискурс. М. Бубер полагает, что этот тип веры сформировался на основе греко-римского религиозного текста, где было разработано представление о рациональном принятии истины. «Хотя эта вера по своей сути смогла возвыситься и возвысилась до благочестия полной самоотдачи, до мистики пребывания в единстве с Тем, в Кого веруют, она покоится на основании, которое, невзирая на его «иррациональность», следует называть логическим, но не поэтическим. Эта вера покоится на принятии за истину в признании в качестве истинного некоего утверждения, возвещаемого о предмете веры» (Там же). Оставляя в стороне проблему влияния эллинистического образа мышления на теологию Павла, отметим, что, хотя его учения о вере действительно отличается от рассмотренных выше ветхозаветных и евангельских представлений, однако не следует торопиться с выводами относительно того, что это учение основывается на принципе принятия какогото утверждения за истину и что Павел в своем понимании веры переходит от веры состояния к вере отношению, ведь именно по поводу эллинистической философии апостолам было сказано: «Ибо мудрость мира сего есть безумие 87 |