|
лись судом, было необходимо, чтобы за них принес присягу муж или брат. Согласно нормам обычного права в свидетели не допускались лица, не достигшие семилетнего возраста, безумные и сумасшедшие; родственники истца, имевшие интерес; лица, имевшие какую-либо тяжбу с ответчиком; должники ответчика; лица, давшие обет никогда не присягать; лица, исполняющие некоторые общественные должности275. Иногда свидетельские показания принимались во внимание только в том случае, если они являлись односельчанами того лица, поведение которого они подтверждают. На самом деле такие особенности статуса свидетеля во многом были обусловлены кровной местью. Такой вывод делает М.М. Ковалевский в одном из своих исследований по адатам на Кавказе. Если проанализировать положение о кровной мести древнейшего из действовавших сводов законов, Постановления Кайтагскаго Уцмия Руслема, то мы увидим, что в нем еще нет в принципе такого вида доказательств как свидетельские показания. Вот что говорили вышеуказанные Постановления: «По чьим доносам убит будет кавлы, то есть лицо, пролившее кровь, того, значится в этих постановлениях считать кровным врагом. Если родственники убитого канлы убыот подобнаго доносчика, то кровь его считать безвозмездной»276. Однако А.М. Ладыженский указывал, что «родовой быт и родовая круговая порука наряду с родовым возмездием очень мешали прибегать к свидетельским показаниям. Вполне понимая, что за всякие заявления против подсудимого и л и ответчика будет мстить весь его род, горец часто не решался объявить на суде то, что он знал. Всякий, кто жил в аулах, знает, с какой неохотой горцы идут свидетельствовать в суд. Легко соглашаются быть свидетелями главным образом враги обвиняемого (или ответчика)»277. 105 275 Люлье, Л.Я. Учреждения и народные обычаи шапсугов и натухажцев. С. 39; Далгат, Б. Материалы по обычному праву ингушей / Б. Далгат // Известия Ингушского НИИ краеведения. Выл, 2-3. Владикавказ, i930. С211-312. Ахрнев. Ч. Присяга у ингушей / Ч. Ахрнев П Сборник сведений о Терской области. Вып. 1. Тифлис. 1878. С. 281; Памятники обычного права Дагестана XVJII-XIXbb. М., 1965, С. 102; Пфафф, В. Народное право осетин / В. Пфафф Н ССКГ. Тифлис, 187J. Т. 1. С. 219. 27СКовалевский, М.М. Закон и обычаП на Кавказе. Т. 11. / М.М. Кпвалеиский. М ., 1890. С. 130-131. 277Ладыженский. А.М. Ухав. раб. С. 111. |
68 Как указывалось выше, перед судебным заседанием присягу принимал каждый судья медиаторского суда 425 . Это норма адата зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в. 426 Наряду с ними давали присягу и участники рассматриваемого конфликта. Они обязывались, во-первых, как сказано в одном архивном деле, ‘‘забыть всякое чувство неприязни‘‘ друг к другу, не враждовать друг с другом в будущем, и, во-вторых, подчиниться тому решению, которое могли принять медиаторы 427 . Эта норма также была зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в. Причем если одна из конфликтующих сторон отказывалась присягать в том, что она соглашалась на решение, которые принимали медиаторы, то судьи все равно имели право рассматривать данное дело 428 . В тех случаях, когда это было необходимо, на заседания суда приглашались присяжные поручители. В русских источниках они назывались атаулами, в кабардинских тхьэрыIуэщыхьэт 429 . Перед тем как свидетельствовать в пользу своего подзащитного, они также произносили клятву на Коране, а затем присягали в невиновности обвиняемого. Такие присяги, называемые Хан-Гиреем очистительными, использовались для определения виновности подозреваемого в воровстве 430 . Присяжными поручителями могли быть почетные общинники, соседи и в редких случаях родственники обвиняемого, которые пользовались уважением в своей общине и не имели враждебных отношений ни с одной из сторон рассматриваемого конфликта. Подобная традиция была и у осетин. Присягу принимал сам подозреваемый, а также родственники ответчика, так называемые соприяжники. Присягающий приходил в святилище (дзуары) и произносил следующие слова: ‘‘Если тот, за кого я принимаю присягу, не прав, будет на мне‘‘. Иногда присяга приносилась на могиле убитого. У осетин бытовал и обычай открытия воров путем присяги. Потерпевший заявлял на сходе, что вором должен был быть один из жителей какого-то села. Тогда все жители этого селения принимали присягу. Иногда присягу принимали только старшие фамилий 431 . По существовавшему у адыгов правилу общинник не мог быть поручителем одновременно на двух судебных процессах 432 . Число присяжных зависело от важности иска, степени причиненного ущерба, а также от наличия явных улик. Чем меньше улик было в распоряжении судей, тем больше присяжных приглашали на заседание суда. Таких свидетелей мог привести и потерпевший. В этом случае присяжные поручители присягали в том, что они верят в виновность обвиняемого. Очистительная присяга проходила в присутствии почетных общинников. Если в этом была необходимость, присяжным давали время до 15 дней для того, чтобы они могли установить невиновность обвиняемого 433 . Институт очистительной присяги, как свидетельствуют архивные источники, широко практиковался в адыгской и осетинской общинах, особенно при рассмотрении уголовных дел, и в более ранние периоды, в ХVII начале ХIХ в. 434 М.У.Дзидзоев указывал, что случаев лжесвидетельства в третейском суде у осетин не было, так как ‘‘сильно развитая у осетин вера в загробную жизнь полностью исключала в их сознании возможность лжи и неправды, ибо они твердо были убеждены в неотвратимости суровой ответственности за это на том свете‘‘ 435 . Интересно замечание Х.М.Думанова, касающееся изменения функций института очистительной присяги в ХVIII ХIХ вв. Если в ХVIII в. свидетель с помощью присяги подтверждал то, что обвиняемый говорит правду, то во второй половине ХIХ в. присяжные уже доказывали невинность обвиняемого 436 . Суд также использовал ту информацию, которую предоставляли любые свидетели. А.М.Ладыженский указывал, что ‘‘родовой быт и родовая круговая порука наряду с родовыми возмездием очень мешали прибегать к свидетельским показаниям. Вполне понимая, что за всякие заявления против подсудимого, или ответчика будет мстить весь его род, горец часто не решался объявить на суде то, что он знал. Всякий, кто жил в аулах, знает, с какой неохотой горцы идут свидетельствовать в суд. Легко соглашаются быть свидетелями главным образом враги обвиняемого (или ответчика)‘‘ 437 . |