Проверяемый текст
Бабич И.Л. Эволюция правовой культуры адыгов, 1860-1990-е годы. – М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1999. – 238 с.
[стр. 108]

ям правду»255.
Но этим дело не ограничивалось, обычное право балкарцев требовало еще присяги со стороны ближайших родственников.
Соприсяжники должны были подтвердить невиновность своего родственника.
Причем, родственники, прежде, чем принести «соприсягу», собирались на совет, где решали, виновен их родственник или нет.
Если его признавали виновным, родственники отказывались присягать, так как это могло навлечь гнев высших сил.
Такая система доказательств, по-видимому, имеет древнее происхождение и восходит к тому времени, когда родственные связи имели приоритетное значение, и солгать родственникам было немыслимым преступлением.
В тех случаях, когда это было необходимо, на заседания суда приглашались присяжные поручители.

Перед тем как свидетельствовать в пользу своего подзащитного, они также произносили клятву на Коране, а затем присягали в невиновности обвиняемого.
Такие присяги, называемые Хан-Гиреем очистительными, использовались для определения виновности подозреваемого в воровстве286.

Присяжными поручителями могли быть почетные общинники, соседи и,
как указывалось выше, родственники обвиняемого, которые пользовались уважением в своей общине и не имели враждебных отношений ни с одной из сторон рассматриваемого конфликта.
Подобная традиция была и у осетин.
Присягу принимал сам подозреваемый, а также родственники ответчика
соприсяжники.
Количество «соприсяжных» зависело от размера ущерба и тяжести преступления и варьировалось от 2 до 12 человек.
Присягающий приходил в святилище (дзуары аналог наших древних священных камней) и произносил следующие слова: «Если тот, за кого я принимаю присягу, не прав, будет на мне».
Иногда присяга приносилась на могиле убитого.

Ыо, несмотря на эти «предосторожности», осетины присягать старались как можно реже, так как считалось, что сила каждой последующей присяги была меньше.
Если человек «злоупотреб^Иванюков, И.И., Ковалевский, М.М.
У подошвы Эльбруса / И.И, Иванюков, М.М.
Ковалевский /УВестник Европы.
-1 886.
Кн.
1.
С.
106.
2$6 Хан-Гирей.
Записки о Черкесии I Хаи-Гнрей.
Нальчик, 1978.
С.
143.
108
[стр. 40]

68 Как указывалось выше, перед судебным заседанием присягу принимал каждый судья медиаторского суда 425 .
Это норма адата зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в.
426 Наряду с ними давали присягу и участники рассматриваемого конфликта.
Они обязывались, во-первых, как сказано в одном архивном деле, ‘‘забыть всякое чувство неприязни‘‘ друг к другу, не враждовать друг с другом в будущем, и, во-вторых, подчиниться тому решению, которое могли принять медиаторы 427 .
Эта норма также была зафиксирована в записях адатов западных адыгов первой половины ХIХ в.
Причем если одна из конфликтующих сторон отказывалась присягать в том, что она соглашалась на решение, которые принимали медиаторы, то судьи все равно имели право рассматривать данное дело 428 .
В тех случаях, когда это было необходимо, на заседания суда приглашались присяжные поручители.

В русских источниках они назывались атаулами, в кабардинских тхьэрыIуэщыхьэт 429 .
Перед тем как свидетельствовать в пользу своего подзащитного, они также произносили клятву на Коране, а затем присягали в невиновности обвиняемого.
Такие присяги, называемые Хан-Гиреем очистительными, использовались для определения виновности подозреваемого в воровстве
430 .
Присяжными поручителями могли быть почетные общинники, соседи и
в редких случаях родственники обвиняемого, которые пользовались уважением в своей общине и не имели враждебных отношений ни с одной из сторон рассматриваемого конфликта.
Подобная традиция была и у осетин.
Присягу принимал сам подозреваемый, а также родственники ответчика,
так называемые соприяжники.
Присягающий приходил в святилище (дзуары) и произносил следующие слова: ‘‘Если тот, за кого я принимаю присягу, не прав, будет на мне‘‘.
Иногда присяга приносилась на могиле убитого.

У осетин бытовал и обычай открытия воров путем присяги.
Потерпевший заявлял на сходе, что вором должен был быть один из жителей какого-то села.
Тогда все жители этого селения принимали присягу.
Иногда присягу принимали только старшие фамилий 431 .
По существовавшему у адыгов правилу общинник не мог быть поручителем одновременно на двух судебных процессах 432 .
Число присяжных зависело от важности иска, степени причиненного ущерба, а также от наличия явных улик.
Чем меньше улик было в распоряжении судей, тем больше присяжных приглашали на заседание суда.
Таких свидетелей мог привести и потерпевший.
В этом случае присяжные поручители присягали в том, что они верят в виновность обвиняемого.
Очистительная присяга проходила в присутствии почетных общинников.
Если в этом была необходимость, присяжным давали время до 15 дней для того, чтобы они могли установить невиновность обвиняемого 433 .
Институт очистительной присяги, как свидетельствуют архивные источники, широко практиковался в адыгской и осетинской общинах, особенно при рассмотрении уголовных дел, и в более ранние периоды, в ХVII начале ХIХ в.
434 М.У.Дзидзоев указывал, что случаев лжесвидетельства в третейском суде у осетин не было, так как ‘‘сильно развитая у осетин вера в загробную жизнь полностью исключала в их сознании возможность лжи и неправды, ибо они твердо были убеждены в неотвратимости суровой ответственности за это на том свете‘‘ 435 .
Интересно замечание Х.М.Думанова, касающееся изменения функций института очистительной присяги в ХVIII ХIХ вв.
Если в ХVIII в.
свидетель с помощью присяги подтверждал то, что обвиняемый говорит правду, то во второй половине ХIХ в.
присяжные уже доказывали невинность обвиняемого 436 .
Суд также использовал ту информацию, которую предоставляли любые свидетели.
А.М.Ладыженский указывал, что ‘‘родовой быт и родовая круговая порука наряду с родовыми возмездием очень мешали прибегать к свидетельским показаниям.
Вполне понимая, что за всякие заявления против подсудимого, или ответчика будет мстить весь его род, горец часто не решался объявить на суде то, что он знал.
Всякий, кто жил в аулах, знает, с какой неохотой горцы идут свидетельствовать в суд.
Легко соглашаются быть свидетелями главным образом враги обвиняемого (или ответчика)‘‘ 437 .

[Back]