|
лии нашей кем из нас убит и за кровь получится плата, то таковые деньги поделить по равной части, или из нас кто кого убьет, тому давать пособие». В этой фамилии были случаи получения компенсации, которая также делилась на всех родственников312. Для того чтобы виновный и его семья в срок и в полном объеме выполнили решение медиаторского суда, в обычном праве северокавказских народов существовали нормы, стимулировавшие к его реализации. Одним из способов заставить стороны подчиниться приговору было предварительное, досудебное отбирание у них оружия, которое возвращалось проигравшей стороне только после того, как она подчинялась решению суда. Снизалось позорным возвращаться домой без оружия. Таким образом, изъятие оружия имело двоякое значение предупредить столкновение во время судебного заседания, с одной стороны, и заставить подчипиться судебному решению, с другой. Использовался и институт барантования. Согласно этому обычаю, происходил арест чужого имущества в обеспечении прав кредитора при неудовлетворении личной обиды или материального ущерба. Часто к барантованию имущества прибегали в тех случаях, когда дело касалось неисполнения условий договора одной из сторон, невозвращения долга, воровстве и т.д. В XIX в. подобная юридическая традиция бытовала у адыгов, кабардинцев, чеченцев, карачаевцев, народов Дагестана313. У адыгов за нарушение хотя бы одного из пунктов медиаторского решения назначались штрафы. После выплаты компенсации виновная сторона должна была организовать примирительное угощение. Время проведения обеда и его условия определялись медиаторами и указывались к документе — медиаторском решении. Если виновная сторона не успевала провести его в указанные сроки, медиаторы назначали выплату штрафа в пользу общины. 120 3,2 Цит. по: Бабич. И.Л. Указ. раб. С. 102-103. 333 См., например: Эдиева, Ф.Д. Указ. раб. С. 332. |
77 поскольку ‘‘все эти происходят от одного родоначальника‘‘. В деле указывается, что ‘‘подобные обстоятельства как уплаты за кровь, так равно и получение от кого-либо были уравняемы‘‘ 520 . В другом подобном деле также указывалось: ‘‘Между нами Кудабердоковыми с давних времен положено условие буде кто из фамилии нашей будет кем из нас убит и за кровь получится плата, то таковые деньги поделить по равной части, или из нас кто кого убьет, тому давать пособие‘‘. В этой фамилии были случаи получения компенсации, которая также делилась на всех родственников 521 . Архивные материалы подтверждают существование подобной родственной помощи при выплате компенсации. В кабардинском селении Тыжево произошла крупная ссора, в результате которой два родных брата убили троих односельчан. Дело рассматривалось в медиаторском суде, который определил компенсацию в размере 1300 руб. Родители виновных братьев дали 200 руб., а остальную сумму в размере в 1100 руб. родственники разложили между собой. Затем семья виновных братьев самостоятельно устроила примирительное угощение для семей потерпевших. Родственникам одной из трех потерпевших семей была подарена лошадь 522 . Вместе с тем во второй половине ХIХ в. участились случаи, когда адыги отказывали членам своих фамилий в помощи при уплате компенсаций 523 . Если какой-нибудь человек часто вводил свою фамилию в расходы по уплате композиции, то она могла отказаться помогать ему в очередной раз. Об этом писал Адыль-Гирей. Общество имело право изгнать такого человека, и адыг, объявленный изгнанным, не пользовался уже правом защиты от своих бывших товарищей: за его убийство никто не наказывался 524 . Были и другие причины отказа в помощи. Так, один натухаец во время свадьбы неумышленно убил одного человека и ранил другого. Дело рассматривалось в медиаторском суде, который определил компенсацию за причиненные ранение и убийство: за первое 50 коров (или 250 руб. серебром) и за второе 200 коров (или 1000 руб. серебром). У самого виновного таких денег не было, поэтому он обратился за помощью к родственникам, которые, однако, отказали ему. Причина состояла в том, что этот натухаец в период Кавказской войны переехал жить в Анапу и родственники перестали его считать членом своего рода. В результате он бежал из родного селения и вынужден скитаться до тех пор, пока ‘‘не будет убит мстителями, или же не найдет средство помириться и заплатить за кровь‘‘ 525 . С р о к и п р о в е д е н и я м е д и а т о р с к о г о п р о ц е с с а. Обычно судьям давалось четыре месяца для проведения всех стадий миротворческого процесса. При разборе убийств сроки, в течение которых медиаторам удавалось урегулировать конфликт, не превышали двухтрех месяцев. Если рассматривалось дело о причинении ранения, сроки были более продолжительными от шести месяцев и более, вплоть до года. Как я уже указывала, судьи ждали полного выздоровления раненого 526 . Тем не менее иногда требовались годы, чтобы примирить стороны. В одном случае медиаторам удалось примирить стороны только через 3 года, в другом через 9 лет. Часто в самом медиаторском решении указывалась причина такой задержки. Например, в одном из дел написано: "Вследствие уклонения медиатора со стороны ответчика дело не было окончено", в другом случае дело не было закрыто "по несогласию медиаторов". Чаще всего подобные разногласия происходили во время рассмотрения столкновений, при которых были нанесены серьезные телесные повреждения. И с п о л н и т е л ь н ы е о р г а н ы. Общинные санкции. Карательная юрисдикция, как называл общинные санкции М.О.Косвен 527 , претерпела в пореформенное время значительные изменения. За общиной в достаточной степени сохранялись функции морального воздействия на участников конфликтов как на стадии медиаторского процесса, так и на стадии выполнения его решений. Иногда один участник конфликта хотел, а другой был против рассмотрения дела в медиаторском суде. Для того чтобы участники столкновения и их родственники согласились 78 рассматривать дело в медиаторском суде, общинники прилагали значительные усилия. Это отчетливо видно из прошений, направляемых потерпевшими в медиаторский суд. В одном из таких документов кабардинец писал: "для прекращения вражды многие односельцы наши склоняли меня" к примирению, в другом документе кабардинец отмечал, что участники конфликта являлись "односельцами одного квартала и подлежали одной мечети", поэтому "общество нашего квартала со своей стороны предложило решить ссору между нами примирением", в третьем прошении участник конфликта писал, что "представители селения" просили его не подавать жалобу в российский суд 528 . Для того чтобы виновный и его семья в срок и в полном объеме выполнили решение медиаторского суда, в обычном праве северокавказских народов существовали нормы, стимулировавшие к его реализации. Одним из способов заставить стороны подчиниться приговору было предварительное, досудебное отбирание у них оружия, которое возвращалось проигравшей стороне только после того, как она подчинялась решению суда. Считалось позорным возвращаться домой без оружия. Таким образом, изъятие оружия имело двоякое значение предупредить столкновение во время судебного заседания, с одной стороны, и заставить подчиниться судебному решению, с другой. У адыгов имели право отбирать оружие старшина и медиаторы 529 . Подобная традиция бытовала и у других народов Северного Кавказа, например, у осетин 530 . Адыги использовали и институт барантования, называемый по-кабардински тхъэкъун. Согласно этому обычаю, происходил арест чужого имущества в обеспечении прав кредитора при неудовлетворении личной обиды или материального ущерба. Часто к барантованию имущества прибегали в тех случаях, когда дело касалось неисполнения условий договора одной из сторон, невозвращения долга, воровстве и т.д. В ХIХ в. подобная юридическая традиция бытовала у чеченцев, карачаевцев, народов Дагестана 531 . У туркмен наряду с барантованием имелся и другой юридический обычай, называвшийся самоуправный арест 532 . Я уже писала о нем выше. У адыгов за нарушение хотя бы одного из пунктов медиаторского решения назначались штрафы. Как я указывала, после выплаты компенсации виновная сторона должна была организовать примирительное угощение. Время проведения обеда и его условия определялись медиаторами и указывались в документе медиаторском решении. Если виновная сторона не успевала провести его в указанные сроки, медиаторы назначали выплату штрафа в пользу общины 533 . У осетин после вынесения медиаторского решения суд определял поручителей со стороны виновного и потерпевшего, фыдар лаг, которые должны были следить за тем, чтобы виновный выплатил компенсацию в срок. В.И. Маргиев указывал, что обычно поручителей выбирала противоположная сторона: родственники потерпевшего назначали поручителя от виновной стороны, и наоборот, родственники виновного назначали поручителя от потерпевшей стороны. Если виновный не выполнял решения суда, то поручитель обязан был принудить его родственников к выплате компенсации или выполнению других решений суда 534 . Другой действенной формой общинных санкций у осетин был так называемый бойкот (хъод), объявлявшийся либо пострадавшей стороной, либо сельчанами виновному в преступлении и его родственникам, согласно которому никто из односельчан не выдавал девушек замуж за мужчин этих семей и никто не женился на девушках из этих семей; никто не ходил к ним на похороны и свадьбы и никто не пускал их на похороны и свадьбы; никто не пускал их к себе в гости, и никто не ходил в гости к ним; никто с ними не разговаривал. Как отмечал А.Х. Магометов, ‘‘даже принадлежавший такому лицу скот не допускался в сельское стадо‘‘. Что бы ни случилось у такого человека, никто из общинников к нему не приходил 535 . Односельчане не выдавали дочерей замуж за мужчин, если в их фамилии кому-либо был объявлен бойкот. Никто не женился на девушках из таких фамилий. Жизнь семей, на которые были ‘‘наложен хъод‘‘, становилась невыносимой. Снять хъоды можно было только |