|
10. Если девушка, засватанная в малолетнем возрасте, хотя бы и в колыбели, откажется впоследствии выйти замуж за просватанного человека, и 142 т.д.» . По мере того, как наряду с родовой организацией создавалась территориальная, ответственность (кровная месть, наказание) стала носить не только междуродовой, но и междутерриториальный характер. С развитием феодальной власти вводились новые порядки: совершивший преступление уже должен был не только удовлетворить род потерпевшего, но и заплатить штраф в пользу князя, наряду с кровной местью применялись и высылка на оиреде« 143 а ленный срок, а также заключение в княжеском подвале . А к концу рассматриваемого периода месть все чаще сводилась к композиционным выплатам (взыскание материального вреда, причиненного потерпевшему, и взыскание штрафа в пользу общества и судей), величина которых, как указывалось выше, зависела от сословной принадлежности пострадавшей стороны. Так, плата за убийство кабардинского князя исчислялась в 100 условных единиц, куда входили железные вещи, оружие, лошади, крупный рогатый скот, серебряные кубки. У карачаевцев и балкарцев композиционные выплаты были несколько меньше. Согласно ст. 52 карачаевских адатов кровь убитого старшины стоила 1500 рублей серебром или 15 условных единиц144, куда также входили железные изделия, крупный рогатый скот и рабы. В случае, если был убит представитель более низшего сословия, то, как правило, виновной стороной выплачивались определенные композиционные выплаты, зафиксированные в нормах адата. Г.В. Новицкий указывал, что «князья, дворяне, подвластные крестьяне имеют каждые оклады, утвержденные обществом с давнего времени, и по окладам сим взыскивают с убийцы. За убийство князя взыскивается 100 баш, а именно: 1-е семь человек, из коих каждый считается на одну башу; 2-е лошадь лучшая, 3-е шишок, 4-е панцирь, 5-я сабля дворянская; означенные баши заменяются отдачей части недвижи142 Мансуров, Н.С. Обычный су д у осетин / Н.С. Мансуров // Каспий. 1894. № 38. С. 130. 143 Омаров, Л. Воспоминания муталнма / А. Омаров // ССКГ. [869. Вып. 2. С. 30. 144Лсонтович, Ф.И. Адаты кавказских горцев... Выпуск II. С. 248-249. |
напасть на него. Если кто входил в чужой дом с предосудительной целью и был убит хозяином дома или его родственником, то убийца не подвергался ответственности. За неосторожное убийство взималась половина платы" и т.д(23). Первоначально мстить должны были не только родственники по мужской линии, но и родственники по женской линии. В этом 187 несомненно пережитки матриархата. И теперь у наиболее отсталых горских племен можно найти эти пережитки обязанности мстить и для родичей по женской линии. Так, у хевсуров, право и обязанность мстить по отцовской линии распространялась до пятого колена. Но и материнская линия принимала участие в расплате, хотя и в довольно оригинальной форме: ближайшие родственники по материнской линии лазили на крышу кровников, ломали сакли, облупливали глину, выбивали камни и т.д., требуя выкуп. По мере того, как наряду с родовой организацией создавалась территориальная, кровная месть стала носить не только междуродовой, но и междутерриториальный характер. По мере создания феодальной власти вводились новые порядки: совершивший преступление уже должен был не только удовлетворить род потерпевшего, но и заплатить штраф в пользу князя. У кабардинцев кроме преступления перед другим родом, которое отнюдь не считались чем-то предосудительным с точки зрения своего клана, было понятие преступления вообще, преступных действий самих по себе, как таковых. Из этого понятия в значительной мере и родилась идея уголовной вины, как вины моральной, тогда как из понятия первого рода преступлений родилась идея гражданскоправовой ответственности. Но и первая, и вторая из упомянутых здесь ответственности были коллективными. За безбожие, безнравственные поступки одного члена рода по понятиям того времени нес вину весь род. Как позорные и уголовные помимо религиозных преступлений у горцев рассматривались все преступления против нравственных устоев и гражданского порядка. Остальные же правонарушения карались менее строго. Они не считались греховными. У дагестанцев и кабардинцев в отличие от осетин и чеченцев, убийство, нанесение ран, поджог и изнасилование рассматривалось не только как преступление по отношению к пострадавшему роду, но и как преступление по отношению к аулу и князю. Наряду с кровной местью вводилась и высылка на определенный срок, а также заключение в княжеском подвале(24). В кодифицированных адатах Шамахальства Тарковского и княжества Мехтулинского мы видим уже сложную систему уголовно правовых репрессий. Преступления делились на квалифицированные и 188 обыкновенные, принималось во внимание, совершены ли они со злым умыслом или по неосторожности, или случайно. Убийствами с отягчающими обстоятельствами являлись по подкупу, или из-за засады, в мечети, ночью и пр. Эти убийцы назывались " караках". Родственницы убийцы не подлежали мщению, и изгонялись на определенный срок из селения. Они назывались "мал-канлы", в отличие от "ба канлы", т.е. человеку, которому собственно и должны были мстить. Как нам представляется, идея вины и вменяемости была усвоена горцами под влиянием Корана. В Дагестане собственник животных наказывался за вред, причиненный ими, если он не принял должных мер предосторожности. Опекун отвечает за преступления подопечного, если последний совершил их вследствие недостаточной бдительности первого. По учению Новови, принятому в Дагестане, не влекло мести убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны. Постепенно вводился целый ряд новых понятий преступлений, как например, измена, отступление от веры, скотоложство и т.д. Шамиль и Шейх Мансур очень упрочили понятие государственных и религиозных преступлений. Репрессии из родового террора и стремления получить возмещение убытков превратились в воздаяние злом за зло, в возмездие. Идея старого завета око за око, зуб за зуб, воспринятая Кораном из библии, заменила у кабардинцев и дагестанцев идею, сохранившуюся в чистом виде у осетин, родового террора и материального возмещения убытков. Уголовное право начинало противополагаться гражданскому. Однако окончательное различие между ними произошло только после установления государственной власти. Таким образом, у кавказских горцев мы можем наблюдать все ступени развития кровной мести и замены ее выкупом, а также зарождение публично-правового наказания. Так, в аулах Андийского округа ко времени завоевания русскими Кавказа все семейство убийцы попадало в "канлы". В магалах Ганк, Ганш и Мюра, в верхнем Кайтаге, в Северной Табасарани кровомщение распространялось только на трех лиц, а в Ма-гале Гамринском только на самого виновного(25). Сторонники шариата, проповедники ислама были противниками широкого применения кровной мести. Они стремились заменить ее 189 "кесосом", т.е наказанием по принципу око за око, зуб за зуб. "Кровомщение допускается только между лицами одного сословия. На этом основании бек, убивший узденя незначительного рода |