|
в этом обществе. Однако здесь же у Ф.И. Леонтовича мы находим, что русские изъяты из обычая куначества. Отчуждение это началось еще в начале XIX в. и постепенно развивалось до 1840 г., когда новое учение (мюридизм) развило у горских народов ненависть к русским. Каждый русский в глазах горцев есть «зе-пии», т.е. находится иод кровомщением: черкес считает для себя заслугой, когда может тайно или открыто убить русского. Черкес, добросовестно исполняя обещание, данное черкесу, считает ни во что нарушить слово, данное русскому212. В XVI XVIII вв. в осетинской, карачаевской и адыгской общинах установившиеся между сторонами кровные отношения могли быть урегулиро^ v213 ваны посредством брака между взрослыми детьми из враждующих семей . Существовали у народов Северного Кавказа и некоторые формы «женского» посредничества. Согласно нормам обычного права совершивший убийство человек мог прибегнугь к покровительству женщины, скрывшись на ее половине дома. Убийца чувствовал себя в безопасности до тех пор, пока находился в ее доме. Если кровник хотел отомстить виновному за убийство или ранение своего родственника, он должен был дождаться, когда тот покинет дом женщины214. Тем не менее, как указывал И.Ф. Бларамберг, отдаваться под защиту женщины, но кавказским народным представлениям, считалось «постыдным»215. Кроме того, если пожилая, уважаемая в своей общине женщина, принадлежавшая к привилегированному сословию, оказывалась свидетельницей драки, она могла, сняв с головы платок, встать между дерущимися. Участники конфликта обязаны были прекратить ссору216. 85 2,2Леонтович, Ф.И. Адаты кавказских горцев... Выпуск I. С. 155-156. 2.5 Гаглоев, Х.Д. Из истории судопроизводства у осетин / Х.Д. Гаглоев // Известия Юго-Осетинского НИИ АН Грузинской ССР. Вып. 13. Цхинвали, 1964. С. 256; Эдиева, Ф.Д. Социальный дуализм обычая кровной мести карачаевцев в XIX в. / Ф.Д. Эдиева // Труды КЧНИИ. Вып. 7. Серия историческая. Черкесск, 1974.-С. 333. 2U Граф Орбслиани. Путешествие мое из Тифлиса до Петербурга (о Кабардс) // Архсолого-этнографичсский сборник. Вып. 1. Нальчик, 1974. С. 230. 2.5 Бларамберг, И.Ф. Указ. раб. С. 385. 216Бларамбсрг, И.Ф. Указ. раб. С. 385. |
30 кровной местью, имеющие лишь внешнюю близость с аталычеством‘‘. Эти явления рассматривались М.О.Косвеном в качестве " специфических форм урегулирования вражды, возникавшей вследствие убийства" 6 . Если виновный в убийстве желал примириться с родственниками убитого им человека, то либо сам, либо кто-нибудь из его товарищей тайно похищал ребенка из семьи потерпевшего. По сообщению З.М. Налоева и Х.М.Думанова, у адыгов использовались два термина для обозначения таких воспитанников пlур къан и лъыщlэжыпщlэ къан 7 . Первый применялся к ребенку, которого просто брали на воспитание, а второй по отношению к ребенку, которого воспитывали в качестве компенсации за причиненный ущерб. О существовании юридического аспекта в функционировании института аталычества писали многие путешественники и адыгские просветители в ХVII ХIХ вв. (Ш-Б.С.Ногмов, Хан-Гирей, К.Ф.Сталь и др.). Так, Хан-Гирей уточнял, что к этой традиции прибегали только в тех случаях, когда другие бытовавшие у адыгов формы примирения не возымели успеха 8 . А К.Ф.Сталь указывал на применение комбинированной формы примирения: выплаты половины размера положенной за ущерб компенсации и воспитание ребенка из семьи потерпевшего, как это было сделано во время примирения двух известных на Северо-Западном Кавказе темиргоевской и гатукаевской княжеских семей (Болотоковых и Керкеновых) 9 . В ХVI ХVIII вв., в осетинской, карачаевской и адыгской общинах установившиеся между сторонами кровные отношения могли быть урегулированы посредством брака между взрослыми детьми из враждующих семей 10 . Существовали у народов Северного Кавказа и некоторые формы ‘‘женского‘‘ посредничества. Согласно нормам обычного права, совершивший убийство человек, мог прибегнуть к покровительству женщины, скрывшись на ее половине дома. Убийца чувствовал себя в безопасности до тех пор, пока находился в ее доме. Если кровник хотел отомстить виновному за убийство или ранение своего родственника, он должен был дождаться, когда тот покинет дом женщины 11 . Тем не менее, как указывал И.Ф.Бларамберг, отдаваться под защиту женщины, по адыгским народным представлениям, считалось ‘‘постыдным‘‘ 12 . Кроме того, если пожилая, уважаемая в своей общине женщина, принадлежавшая к привилегированному сословию, оказывалась свидетельницей драки, она могла, сняв с головы платок, встать между дерущимися. Участники конфликта обязаны были прекратить ссору 13 . У осетин, карачаевцев, адыгов для примирения конфликтующих сторон использовался и институт молочного родства 14 . Его суть заключалась в том, что если убийце удавалось открыто или тайно коснуться губами груди матери потерпевшего, он становился родственником всей семьи потерпевшего и мог не бояться мести с их стороны 15 . Если эта церемония делалась с согласия матери потерпевшего, то старший этого рода произносил следующие слова: ‘‘Да пусть никогда не повторится вражда между нами, да пусть нас вечно связывают узы родства и дружбы!‘‘ 16 . Однако род обиженного, как отмечал М.А.Меретуков, редко добровольно соглашался провести эту церемонию. Чаще обидчик совершал ее тайком. С конфликтами у адыгов были связаны рощи пенекассан, где росли священные деревья. Как писал И.Ф.Бларамберг, ‘‘если мужчины и женщины, совершившие преступление или убийство, скроются в лес пенекассан и повяжут себе на шею какую-либо тряпку из числа висящих на деревьях, то они освобождаются от наказания, как состоящие под покровительством божества‘‘ 17 . Приняв российское подданство, большинство северокавказских народов в первое время не испытывали со стороны российской администрации значительного давления на жизнь общины. Первые российские попытки реформирования адыгского судопроизводства имели место в конце ХVIII в. В 1790-х годах в Кабарде были образованы так называемые родовые суды и родовые расправы. Эти судебные органы получили право рассматривать все гражданские и мелкие уголовные дела, применяя нормы адата. Крупные уголовные дела адыгов передавались на рассмотрение в так называемый Верхний Пограничный суд, который обязан был применять законы Российской империи. Как отмечали Т.Х.Кумыков и В.Х.Кажаров, |