|
40 переживание субъектом по поводу чувств другого, иных, отличных чувств. Примером сопереживания может служить переживание учеником волнения отвечающего на экзамене товарища во время ожидания своей очереди. Ребенок может сочувствовать старому человеку, испытывать к нему чувство жалости, хотя его переживания непосредственно не являются для него близкими. Можно предположить, что при сопереживании субъект переносит на себя чужое эмоциональное состояние и переживает чувства другого как бы за себя, поскольку они имели место в прошлом опыте субъекта и, главным образом, если они связаны с предвосхищением им подобной возможности для себя, особенно в ближайшем будущем. При сочувствии же субъект переживает за другого как бы «бескорыстно», без соотнесенияс собой. Конечно, сопереживание и сочувствие могут проявляться не только в чистом виде: при сочувствии может иметь место элемент сопереживания, а при сопереживании сочувствия. Однако и в этих случаях один из видов эмпатии доминирует» (52, С.108). Таким образом, к аффективному элементу добавляется когнитивный: «... идентичности ментальных процессов субъекта и объекта ... когнитивной реконструкции внутреннего мира другого человека ... способности предсказывать поведение других людей» (52, С.108). В практических наблюдениях феномен эмпатии практически невозможно дифференцировать на когнитивный и аффективный компоненты, поскольку он проявляется как целостное явление: на психофизиологическом уровне эмпатил может проявляться как явление синестезии или как обострение сензитивности. По данным Бронфенбреннер (Bronfenbrenner), Хардинг (Harding) и др., люди, как с высоким, так и с низким уровнем эмпатии оказываются, по существу, социально неполноценными: первые, наряду с эмоциональностью, отзывчивостью, заинтересованностью в других, обладают такими качествами, как неуверенность в себе, неспособность к лидерству, боязнь обидеть других, что, естественно, наталкивает на мысль, что их заинтересованность в других является следствием заинтересованности в |
35 отвечающего на экзамене товарища во время ожидания своей очереди. Ребенок может сочувствовать старому человеку, испытывать к нему чувство жалости, хотя его переживания непосредственно не являются для него близкими. Можно предположить, что при сопереживании субъект переносит на себя чужое эмоциональное состояние и переживает чувства другого как бы за себя, поскольку они имели место в прошлом опыте субъекта и, главным образом, если они связаны с предвосхищением им подобной возможности для себя, особенно в ближайшем будущем. При сочувствии же субъект переживает за другого как бы «бескорыстно», без соотнесения с собой. Конечно, сопереживание и сочувствие могут проявляться не только в чистом виде: при сочувствии может иметь место элемент сопереживания, а при сопереживании сочувствия. Однако ив этих случаях один из видов эмпатии доминирует [62.С.108]. Развитие эмпатии обусловлено социальными влияниями и системой воспитательных воздействий (Рош, Бордин, Хогэн, Мерфи, Ролингс, Ирвинг, Гофман, Аронфрид, Паскаль). Нарушение эмпатических отношений в семье приводит к образованию такого свойства личности, как тревожность, которая затрудняет проявление эмпатии в поведении (Хэнер, Стотлэнд, Салливен, Мерфи) [63.С.155]. Мехрабиан А. и Эпштейн Н. рассматривают эмпатию как основную личностную детерминанту помогающего поведения. Майерс Д. сказал, что эмпатия — это самозабвенное переживание чувств другого; попытки поставить себя на его место. Он же приводит данные о различиях в проявлении эмпатии у женщин и у мужчин: «Согласно опросам, женщины в большей степени склонны описывать себя как эмпатичных, способных понять чувства других радоваться с теми, кто радуется, и плакать с теми, кто плачет» [123.С.231]. 36 Мид Дж. [1934] определяет эмпатию как «способность принять роль другого человека» [73]. В этих работах исследователь переносит акцент с эмоциональной реакции на понимание другого определенным образом: через «воображаемое перевоплощение», «интроекцию», «принятие точки отсчета другого» [Там же]. Таким образом, к аффективному элементу добавляется когнитивный: «... идентичности ментальных процессов субъекта и объекта ... когнитивной реконструкции внутреннего мира другого человека ... способности предсказывать поведение других людей» [Там же]. По данным Bronfenbrenner, Harding и др. люди, как с высоким, так и с низким уровнем эмпатии оказываются, по существу, социально неполноценными: первые, наряду с эмоциональностью, отзывчивостью, заинтересованностью в других, обладают такими качествами, как неуверенность в себе, неспособность к лидерству, боязнь обидеть других, что, естественно, наталкивает на мысль, что их заинтересованность в других является следствием заинтересованности в самих себе. Люди с низким уровнем эмпатии («одинокие волки») и вовсе являются асоциальными типами, так как эгоцентричны, требуют от людей привязанности, будучи неспособными к эмоциональной отзывчивости» [157]. Судя по этим данным, эмпатия понимается исследователями как защитная функция субъекта, для которого объект является чужим, внешним по отношению к нему и в тоже время необходимым ему для выявления своей сущности. Сходную трактовку этого феномена мы находим и в клинических исследованиях [157]. Оказывается, психотерапевт, по мнению этих авторов, не должен полностью себя раскрывать в эмпатии. Он только понижает порог защиты, чтобы воспринять другого человека, стараясь при этом не допустить его в свою эмоциональную сферу. Значит, проникновение субъекта в объект лишает последнего самостоятельности, поэтому субъект, проникая в мир объекта, должен |