|
самих себе. Люди с низким уровнем эмпатии («одинокие волки») и вовсе являются асоциальными типами, так как эгоцентричны, требуют от людей привязанности, будучи неспособными к эмоциональной отзывчивости» (67). Судя по этим данным, эмпатия понимается исследователями как защитная функция субъекта, для которого объект является чужим, внешним по отношению к нему и в тоже время необходимым ему для выявления своей сущности. Сходную трактовку этого феномена мы находим и в клинических исследованиях. Оказывается, психотерапевт, по мнению этих авторов, не должен полностью себя раскрывать в эмпатии. Он только понижает порог защиты, чтобы воспринять другого человека, стараясь при этом не допустить его в свою эмоциональную сферу (67). Значит, проникновение субъекта в объект лишает последнего самостоятельности, поэтому субъект, проникая в мир объекта, должен заботиться о том, чтобы тот не проникал в его мир. С такой определенностью вывод авторами не делается, хотя на защитную функцию эмпатии прямо указывают такие психологи, как Салливен (Sullivan) (235), Liebhart (224), Sidman (233), Stotland (234). Нельзя не обратить внимание на то, что и другие исследователи связывают эмпатию с жертвенностью, которую они называют альтруистическим поступком. Наиболее отчетливо данная позиция поставлена в исследовании Aronfreed и Pascal (213). С точки зрения Scheler (232) и Asch (214), состояние слияния субъекта с объектом эгоистично по природе, так как направлено на себя, и наоборот, когда их переживания не тождественны, сохраняется самостоятельность и независимость чувств субъекта. В своей статье об эмпатии К. Роджерс описывает установку терапевта, говоря при этом, что мы, как терапевты, оставляем в стороне наше собственное «я»: «... что, чем более психологически зрелым и интегрированным является терапевт, тем более помогающим оказывается |
36 Мид Дж. [1934] определяет эмпатию как «способность принять роль другого человека» [73]. В этих работах исследователь переносит акцент с эмоциональной реакции на понимание другого определенным образом: через «воображаемое перевоплощение», «интроекцию», «принятие точки отсчета другого» [Там же]. Таким образом, к аффективному элементу добавляется когнитивный: «... идентичности ментальных процессов субъекта и объекта ... когнитивной реконструкции внутреннего мира другого человека ... способности предсказывать поведение других людей» [Там же]. По данным Bronfenbrenner, Harding и др. люди, как с высоким, так и с низким уровнем эмпатии оказываются, по существу, социально неполноценными: первые, наряду с эмоциональностью, отзывчивостью, заинтересованностью в других, обладают такими качествами, как неуверенность в себе, неспособность к лидерству, боязнь обидеть других, что, естественно, наталкивает на мысль, что их заинтересованность в других является следствием заинтересованности в самих себе. Люди с низким уровнем эмпатии («одинокие волки») и вовсе являются асоциальными типами, так как эгоцентричны, требуют от людей привязанности, будучи неспособными к эмоциональной отзывчивости» [157]. Судя по этим данным, эмпатия понимается исследователями как защитная функция субъекта, для которого объект является чужим, внешним по отношению к нему и в тоже время необходимым ему для выявления своей сущности. Сходную трактовку этого феномена мы находим и в клинических исследованиях [157]. Оказывается, психотерапевт, по мнению этих авторов, не должен полностью себя раскрывать в эмпатии. Он только понижает порог защиты, чтобы воспринять другого человека, стараясь при этом не допустить его в свою эмоциональную сферу. Значит, проникновение субъекта в объект лишает последнего самостоятельности, поэтому субъект, проникая в мир объекта, должен заботиться о том, чтобы тот не проникал в его мир. С такой определенностью вывод авторами не делается, хотя на защитную функцию эмпатии прямо указывают такие психологи, как Sullivan [238], Liebhart [227], Sidman [236], Stotland [237]. Ряд авторов полагает, что истоки эмпатии можно искать в явлении эмоционального заражения (Салливен, Фресс, Валлон). Условно-рефлекторная теория эмпатии осуществлена Miller, Dollard [231]. Bandura [220] в отличие от Миллера и Долларда, которые считали, что подражание или «заражение» эффективно в процессе научения лишь в том случае, если оно приносит удовлетворение или вознаграждение, считает подкрепление не главным фактором научения. Главным фактором научения по его мнению является реакция модели, т.е. объекта, на внешний стимул. Эмоциональные ответы модели вызывают соответствующее переживание субъекта, которое автор называет замещающим переживанием. В дальнейшем субъект получает удовлетворение оттого, что его сочувственные ответы вызывают положительную эмоцию у объекта, и охотно повторяет их [220.С.14]. Условно-рефлекторной трактовки эмпатии, при которой усилия направлены на поиск условий, предоставляющей возможность объекту проникаться переживаниями объекта, характерны и вполне подтверждаются экспериментальной процедурой представителей школы необихевиоризма Haner, Whitney [226] и Berger [221]. Нельзя не обратить внимание на то, что и другие исследователи связывают эмпатию с жертвенностью, которую они называют альтруистическим поступком. Наиболее отчетливо данная позиция поставлена в исследовании Aronfreed и Pascal [218]. С точки зрения Scheler [235] и Asch [219], состояние слияния субъекта с объектом эгоистично по природе, так как направлено на себя, и наоборот, 37 когда их переживания не тождественны, сохраняется самостоятельность и независимость чувств субъекта. Особое место в исследовании эмпатии занимает личностноориентированный подход, автором которого является американский психолог К.Роджерс. В целях более корректного отношения к существу вопроса, мы сочли возможным привести мнение переводчиков к статье Боуэн М.В.-Б.(коллеги и последователя К. Роджерса), связанного с переводом термина с английского языка на русский язык Л.И. Двуреченской, Г.С. Кожухарь, А.Б. Орлова, М.А. Хазановой: «Перевод термина «person centered approach» как личностноориентированный подход не является, на наш взгляд, вполне точным. Принимая во внимание общепринятые в англоязычной психологической литературе различение терминов person (человек) и personality (личность), общий подход К. Роджерса следовало бы обозначить как «центрированный на человека». Однако, учитывая сложившуюся практику перевода данного термина на русский язык, мы ограничиваемся лишь этим уточнением, сохраняя в тексте старый термин «личностно-центрированный подход»[42]. Роджерс К. определял эмпатию как « ... способ существования с другим человеком .... Это значит войти во внутренний мир другого и быть в нем как дома. Это значит быть сензитивным к изменениям чувственных ч значений, непрерывно происходящих в другом человеке .... Иногда даже намерение понять может «вылечить». Особенно это верно, по его мнению, для психотипических личностей. Эмпатия это наиболее сильный аспект деятельности психотерапевта, так как она освобождает, она подтверждает, она возвращает даже наиболее испуганного клиента в человеческий род» [42. С.55-58; 234]. В своей статье об эмпатии К. Роджерс описывает установку терапевта, говоря при этом, что мы, как терапевты, оставляем в стороне наше собственное «я». ... что, чем более психологически зрелым и 38 |