231 На смену угрозам кооперативной собственности извне (со стороны государственных и местных органов власти), возникла опасность посягательства наI нее изнутри. Коммерциализация деятельности отдельно взятых хозяйственных звеньев внутри потребительских обществ привела к росту расходов на управление и увеличению налогов, уплачиваемых в бюджет. Во многих потребительских обществах были упразднены или самораспались участковые кооперативные комитеты и комиссии кооперативного контроля, советы уполномоченных; общественное самоуправление и контроль утратили свою значимость. Возникла разобщенность кооперативных организаций, ухудшился нравственнопсихологический климат в трудовых коллективах. По причине сокращения подготовки кадров для работы в системе, резко упал уровень кооперативного менеджмента. ■Произошедший отказ от планирования деятельности потребительских обществ и их союзов явился стратегической ошибкой, что привело, по существу, к утрате социальных и экономических ориентиров развития кооперативных организаций. Попытки акционирования в ряде потребительских обществ представляли большую угрозу для сохранности кооперативной собственности. Его инициаторы объясняли свои действия стремлением преодолеть кризисное финансовое положение своих организаций, однако реальная причина заключалась в попытках передела собственности в пользу управленческого аппарата. Чтобы уменьшить число будущих акционеров, отдельные руководители потребительских обществ многократно увеличивали размер паевого взноса и таким образом автоматически исключили большинство пайщиков, оказавшихся не в состоянии внести дополнительно крупные денежные суммы. Затем оставшееся меньшинство создавало акционерное общество, присваивая, по существу, имущество потребительского общества, или, оставаясь в статусе кооператива, устанавливало высокие дивиденды на пай. Имели место случаи передачи кооперативной собственности в частные руки путем ее продажи на аукционах. Так, например, случилось в Нижегородской области, где пайщикам поначалу выдали «паевые грамоты» свидетельства о праве на имущественный пай, затем «паевые грамоты» были сгруппированы (до тысячи и более) в «лоты» под конкретные объекты магазины, склады, автомашины и т.д. На аукционах лоты раскупили в основном работники потребительской кооперации области, заведующие складами, магазинами. Иначе говоря, на базе кооперативной собственности возникла частная |
столовых, кафе, автобаз и др., получив статус юридических лиц, начали выходить из потребительских обществ. Возникла реальная угроза утраты кооперативной собственности многими организациями системы. Вследствие причин объективного и субъективного порядка две трети потребсоюзов стали убыточными. Предпринятая в свое время на основании Закона “О потребительской кооперации” (1992г.) попытка закрепления части кооперативной собственности за членами-пайщиками и работниками не оправдала себя ни в социальном, ни в экономическом отношении. Это не привело к расширению участия пайщиков в управлении и к повышению эффективности кооперативной экономики. Наоборот, произошла своеобразная “приватизация управления” руководителями организаций для реализации личных интересов. На смену' угрозам кооперативной собственности извне (со стороны государственных и местных органов власти), возникла опасность посягательства на нее изнутри. Коммерциализация деятельности отдельно взятых хозяйственных звеньев внутри потребительских обществ привела к росту расходов на управление и увеличению налогов, уплачиваемых в бюджет. Во многих потребительских обществах были упразднены или самораспались участковые кооперативные комитеты и комиссии кооперативного контроля, советы уполномоченных; общественное самоуправление и контроль утратили свою значимость. Возникла разобщенность кооперативных организаций, ухудшился нравственно-психологический климат в трудовых коллективах. По причине сокращения подготовки кадров для работы в системе, резко упал уровень кооперативного менеджмента. Произошедший отказ от планирования деятельности потребительских обществ и их союзов явился стратегической ошибкой, что привело, по существу, к утрате социальных и экономических ориентиров развития кооперативных организаций. Попытки акционирования в ряде потребительских обществ представляли большую угрозу для сохранности кооперативной собственности. Его инициаторы объясняли свои действия стремлением преодолеть кризисное финансовое положение своих организаций, однако реальная причина заключалась в попытках передела собственности в пользу управленческого аппарата. Чтобы уменьшить число будущих акционеров, отдельные руководители потребительских обществ многократно увеличивали размер паевого взноса и таким образом автоматически исключили большинство пайщиков, оказавшихся не в состоянии внести дополнительно крупные денежные суммы. Затем оставшееся меньшинство создавало акционерное общество, присваивая, по существу, имущество потребительского общества, или, оставаясь в статусе кооператива, устанавливало высокие дивиденды на пай. Имели место случаи передачи кооперативной собственности в частные руки путем ее продажи на аукционах. Так, например, случилось в Нижегородской области, где пайщикам поначалу выдали «паевые грамоты» свидетельства о праве на имущественный пай, затем «паевые грамоты» были сгруппированы (до тысячи и более) в «лоты» под конкретные объекты магазины, склады, автомашины и т.д. На аукционах лоты раскупили в основном работники потребительской кооперации области, заведующие складами, магазинами. Иначе говоря, на базе кооперативной собственности возникла частная индивидуальная (частные предприятия) и частная групповая (общества с ограниченной ответственностью) собственность. Однако нижегородский “эксперимент” не получил распространения на остальной территории России. Определенный негативный отпечаток на состояние, собственности потребительской кооперации наложила проводимая Правительством РФ антимонопольная политика. Некоторые властные структуры, а также средства массовой информации относили потребительскую кооперацию к организациям, якобыk монопольным. В конечном счете такое отношение выразилось в ограничениях организационно-распорядительных и контрольных функций Центросоюза РФ в Законе о потребительской кооперации (1992г.). Очевидно, что такой вариант разгосударствления фактически игнорировал социально-экономическую природу и особенности системы, означал отчуждение большинства обслуживаемых (которые одновременно, согласно Закону, являлись собственниками кооперативного имущества пайщиками) от организаций системы, а сохранение этой тенденции привело бы к перерождению кооперации в другие формы собственности, возникновению почвы для злоупотреблений, обогащению управленческих структур. Причиной этой ситуации стала выбранная модель разгосударствления, в соответствии с которой закрепление имущества за пайщиками и работниками (по Закону 1992г.) предусматривало следующее деление собственности: 49% имущества распределялось среди 1,8 млн. работников и руководителей потребительской кооперации и 51% среди 30 млн. пайщиков. Таким образом, на одного пайщика должно было приходиться в 16 раз меньше собственности, чем на одного «чиновника от кооперации» [211, с. 18-22]. Мы полагаем, что структура и форма собственности в кооперации свидетельствуют о том, что она более других хозяйствующих субъектов подготовлена к развитию рыночных отношений, поскольку предполагает развитие 60 |