|
естественных наук. Здесь приходится реконструировать исторические представления о предмете познания. Взаимосвязь философии и частных наук особенно поучительна. Сама наука в свое время была порождена философией. «И религия, и наука могут внутренне оплодотворять философское познание, но они не должны делаться внешним авторитетом для него»!. От философии нельзя требовать, чтобы она была во всем сообразной с наукой. Рабство от самодержавной науки не менее тяжко, чем рабство от религии. Н. Бердяев пишет: «Никто не отрицает, что философия должна считаться с развитием наук, должна учитывать результаты наук. Но из этого не следует, что она должна подчиняться наукам в своих высших созерцаниях и уподобляться им, соблазнятся их шумными внешними успехами: философия есть знание, но невозможно допустить, что она есть знание, во всем подобное науке. Ведь проблема в том и заключается, есть ли философия философия, или она есть наука или религия. Философия есть особая сфера духовной культуры, отличается от религии и науки, но находящаяся в сложном взаимодействии с наукой и религией»2. Действительно, можно перечислить ряд принципов, которые не зависят от результатов науки. Это принцип единства мира, принцип всеобщей связи, принцип развития, принцип гуманизма. Учение Платона об идеях никогда не устареет от ошеломляющих успехов естествознания, если даже будет найден какой либо материальный эквивалент идеи, как это произошло в генетике в виде открытия генома организма. Формирование «особенного» предмета философии наиболее глубоко исследовано в работах П.В.Алексеева. В противоположность концепции «распочкования предмета философии» П.В Алексеев выдвинул и обосновал концепцию «предметного самоопределения философии». Между двумя концепциями имеется существенное различие по поводу того, что считать предметом философии. Концепция «распочкования» приводит к выводу о том, что в процессе исторического развития философия «исключалась» из науки 1 1 Бердяев Н. О назначении человека// Опыт парадоксальном этики. М., 2003. С. 28. 2 Там же. С. 30. 31 |
54 понимание предмета философии. «Слишком философское», далёкое от науки и «слишком научное», далекое от философии. При этом в центре внимания неизменно находится вопрос о взаимоотношении философии и науки, философии и жизни. В западноевропейской философии предпринимаются попытки создать такую философскую систему, которая могла бы соответствовать духу современной науки и жизни, научную философию и философию жизни. В.В. Орлов отмечает, что «научная философия преодолевает обе крайние точки зрения на предмет и роль философии чрезвычайно широкое и «нигилистическое» истолкование последней. Однако если первая, античная концепция философии содержала большой рациональный смысл высокую оценку роли философии в человеческом познании, то вторая, негативная, представляет интерес как чрезмерная крайность, недопустимое упрощение»1. Возникновение философии марксизма как особого диалектикоматериалистического типа мышления означает решительную ликвидацию прежней, спекулятивной философии с её претензией стоять над науками в век бурного развития науки. Отметим, что вскрыв природу спекулятивной и позитивистской модели философии можно подойти к пониманию истинного предмета научной философии. Таким образом, философия безусловно имеет свой особенный предмет исследования, не подменяющий «натурфилософски» частные науки и не стоящий «спекулятивно» над другими науками. Основой идентификации той или иной науки является именно предметная область, которой она занимается, однако вычислить предмет философии в некоторых отношениях оказывается труднее, чем предметы естественных наук. Здесь приходится реконструировать исторические представления о предмете познания. Взаимосвязь философии и частных наук особенно поучительна. Сама наука в свое время была порождена философией. «И религия и наука могут внутренне оплодотворять философское познание, но они не должны делаться внешним 1 Орлов В.В. Основы философии. Часть первая. Обшая философия. Вып.1. Пермь, 1997. С. 99. 55 авторитетом для него»1 2. От философии нельзя требовать, чтобы она была во всем сообразной с наукой. Рабство от самодержавной науки не менее тяжко, чем рабство от религии. Н. Бердяев пишет: «Никто не отрицает, что философия должна считаться с развитием наук, должна учитывать результаты наук. Но из этого не следует, что она должна подчинятся наукам в своих высших созерцаниях и уподобляться им, соблазнятся их шумными внешними успехами: философия есть знание, но невозможно допустить, что она есть знание, во всем подобное науке. Ведь проблема в том и заключается, есть ли философия философия, или она есть наука или религия. Философия есть особая сфера духовной культуры, отличается от религии и науки, но находящаяся в сложном 'Л взаимодействии с наукой и религии» . Действительно, можно перечислить ряд принципов, которые не зависят от результатов науки. Это принцип единства мира, принцип всеобщей связи, принцип развития, принцип гуманизма. Учение Платона об идеях никогда не устареет от ошеломляющих успехов естествознания, если даже будет найден какой либо материальный эквивалент идеи, как это произошло в генетике в виде открытия генома организма. Формирование «особенного» предмета философии наиболее глубоко исследовано в работах П.В.Алексеева. В противоположность концепции «распочкования предмета философии» П.В Алексеев выдвинул и обосновал концепцию «предметного самоопределения философии». Между двумя концепциями имеется существенное различие по поводу того, что считать предметом философии. Концепция «распочкования» приводит к выводу о том, что в процессе исторического развития философия «исключалась» из науки вообще и перестала существовать. Появление частных наук ведет к сужению сферы философии. В конечном итоге «предмет» философии должен «распочковаться». Как утверждал В. Виндельбанд: «Философия подобна королю Лиру, который роздал своим детям все свое имущество и которого вслед за тем, как нищего, выбросили на улицу»3. По логике «распочкования» у 1 Бердяев Н. О назначении человека//Опыт парадоксальной этики. М., 2003. С. 28. 2 Там же. С. 30. 3 Цит. по: Алексеев П.В. Предмет, структура и функции диалектического материализма. М., 1978. С. 17. |