|
венную продукцию за годы реформ возросла в 1,9 тыс. раз, а на промышленные услуги в 9,4 тыс. раз, что соответствует пятикратному диспаритету. Сам по себе диспаритет цен на сельскохозяйственную п р о д у к ц и ю и материально-технические ресурсы, поставляемые промышленностью селу, а также стоимостью нефтепродуктов, электроэнергии, удобрений, средств защиты растений и животных и т.д., абсолютно очевиден и не вызывает сомнений. Вопрос в другом: если промышленность монопольно определяет цены на свою продукцию, кто мешает аграрному сектору, с учетом себестоимости продукции, плюс рентабельность, обеспечивающую воспроизводство, устанавливать цены на свою продукцию? Как может рентабельно работать сельский товаропроизводитель при соотношении цен, например, только на дизельное топливо и пшеницу 1: 3,2? Вместе с тем, сложность положения аграрного сектора определяется тем, что он производит продукцию, без которой человек не может обойтись, а с учетом покупательной способности населения, паритет цен на продовольственные товары первой необходимости привел бы к социальному взрыву. В экономической литературе пока нет четкого объяснения происходящих изменений в сфере производства хозяйствами различных форм собственности. Всегда считалось, и это факт, что рентабельность производства в крупных специализированных хозяйствах выше, чем в мелких. Чем же объяснить тогда, что крупные, неоднократно реформированные коллективные сельхозпредприятия, являясь основными землепользователями (более 90 % сельхозугодий) и собственниками основных средств сельскохозяйственного назначения (более 98 %), реально утратили статус основных товаропроизводителей? Анализ динамики и структуры производства сельскохозяйственной продукции за последние 5 лет свидетельствует о том, что объемы продукции сельского хозяйства в стоимостном измерении возросли в 2,4 раза (таб. 22). Удельный вес продукции сельскохозяйственных организаций за анализируемый период составляет менее четверти общего производства, что харак |
Сам по себе диспаритет цен на сельскохозяйственную продукцию и материально-технические ресурсы, поставляемые промышленностью селу, а также стоимостью нефтепродуктов, электроэнергии, удобрений, средств защиты растений и животных и т.д., абсолютно очевиден и не вызывает сомнений. Вопрос в другом: если промышленность монопольно определяет цены на свою продукцию, кто мешает аграрному сектору, с учетом себестоимости продукции, плюс рентабельность, обеспечивающую воспроизводство, устанавливать цены на свою продукцию? Как может рентабельно работать сельский товаропроизводитель при соотношении цен, например, только на дизельное топливо и пшеницу 1: 2,2? Вместе с тем, сложность положения аграрного сектора определяется тем, что он производит продукцию, без которой человек не может обойтись, а с учетом покупательной способности населения, паритет цен на продовольственные товары первой необходимости, привел бы к социальному взрыву. В экономической литературе пока нет четкого объяснения происходящих изменений в сфере производства хозяйствами различных форм собственности. Всегда считалось, и это факт, что рентабельность производства в крупных специализированных хозяйствах выше, чем в мелких. Чем же объяснить тогда, что крупные, неоднократно реформированные коллективные сельхозпредприятия, являясь основными землепользователями (более 90 % сельхозугодий) и собственниками основных средств сельскохозяйственного назначения (более 98 %) реально утратили статус основных товаропроизводителей? В одних и тех же экономических условиях (диспаритет цен, инфляция, сокращение или полное отсутствие государственных дотаций и инвестиций и др.) крупные коллективные сельхозпредприятия резко сократили производство практически всех видов продукции, а личные подсобные хозяйства населения, наоборот, значительно увеличили производство. Напрашивается вывод, что более высокая энерговооруженность и обеспеченность производственными фондами не определяют эффективность хозяйствования. 197 |