|
А.Ю. Андреев подробно анализирует внутреннюю жизнь университета, преподавание наук и научную деятельность, дает яркую характеристику профессоров и их взаимоотношения не только со студентами, но и с остальными сословиями российского общества, в первую очередь дворянами. Не оставляет без внимания исследователь и вопросы, связанные с социальнопсихологическими характеристиками московской профессуры начала XIX столетия: круг общения, привычки, образ жизни, ценностные ориентации и мировоззренческие ориентиры. Автор подчеркивает, что Московский университет выступал не только в качестве мощного аккумулятора идей. Не только притягивал к себя мыслящую часть «молодой России» и передавал ей накопленные знания, но и «безотчетно содействовал формированию новых культурно-общественных связей, способа мыслей и характера действий». Можно с уверенностью сказать, что данная работа выгодно отличается от тематически близких к ней исследований и является первым серьезным шагом использования новых методологических принципов в изучении интеллектуальной истории России [8]. Начало XIX в. ознаменовалось в России началом правления Александра I, пришедшего к власти с набором либеральных и свободолюбивых идей. При императоре Александре I в первые годы его царствования существовал так называемый Негласный комитет кружок его единомышленников, в котором обсуждались политические проблемы и на неформальном уровне готовились важные государственные решения. Одним из членов Комитета был известный государственный и политический деятель России Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839), уделявший большое внимание делу народного просвещения. Приверженец идеи монархии и умеренный либерал М.М. Сперанский одним из первых открыл дискуссию о необходимости придерживаться традиционных ценностей в просвещении. Он писал: «В России система просвещения несколько раз переменялась. Петр I думал, что народ не иначе просвещен может быть, как введением нравов и обычаев иностранных. Известны те упреки, каковые сему образу 86 |
учения, их воззрения так и остались умозрительными и оторванными от реальной жизни русского общества. Сохранение древних традиций и православия в воспитании представлялось в то время в качестве наиболее действенного средства для преодоления идеологического кризиса и сохранения в сознании русского народа исконных жизненных ориентиров. Укрепление православной церкви, цензурные ограничения, возврат в гимназии закона божьего как учебного предмета, расширение сети церковно-приходских школ, ограничение прав в приеме разночинцев и иноверцев в средние учебные заведения и университеты, жесткий контроль за содержанием естественнонаучного и философского образования, расширение сети привилегированных учебных заведений для детей дворянства, о чем речь пойдет в дальнейшем, лишь малый перечень проводившихся мер. Все они были направлены на сдерживание распространения в России европейских идей и представлений об идеале свободного человека. Именно поэтому есть основание говорить о развернувшейся в XIX веке широкомасштабной борьбе за сохранение самобытности русского воспитания, вытеснявшегося европейскими подходами. При императоре Александре I существовал так называемый Негласный комитет кружок его единомышленников, в котором обсуждались политические проблемы и на неформальном уровне готовились важные государственные решения. Одним из членов Комитета был известный государственный и политический деятель России Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839), уделявший большое внимание делу народного просвещения. Приверженец идеи монархии и умеренный либерал, М. М. Сперанский одним из первых открыл дискуссию о необходимости придерживаться традиционных ценностей в просвещении. Он писал: «В России система просвещения несколько раз переменялась. Петр 1 думал, что народ не иначе просвещен может быть, как введением нравов и обычаев иностранных. Известны те упреки, каковые сему образу просвещения от разных писателей были впоследствии сделаны... Может быть некоторой частью они справедливы. Может быть, надлежало бы более обратить внимание на нравы и характер народный, нежели на его одежду. Может быть надлежало бы менее пленяться блеском иностранной наружности и более примениться ко внутренним способам просвещения, нежели к заимствованию внешних; но все сии рассуждения, подобно пророчествам, издаваемым после события, столько же ныне тщетны, сколько и не сообразны с духом того времени, когда жил Петр Великий и когда вообще в Европе не имели еще точных понятий об истинном просвещении, понятий и в наши времена довольно еще редких ».’ Немало усилий М. М. Сперанский посвятил изучению различных возможностей улучшения нравственного облика дворянства. Владение людьми и алчность он считал большим злом, которое уничтожает самый просвещенный слой российского общества. При этом он был противником мгновенных реформ, осознавая, что изменение нравственного облика людей требует времени, и нет таких сил, которые могли бы за несколько дней или даже за год их изменить к лучшему. Совершенствование российских законов и укрепление патриархальных традиций ему представлялись лучшими средствами постепенного улучшения нравов. Воспитание таких черт, как уважение к государству, закону, религии и народу, воспитываемые в системе народного просвещения, представлялось М. М. Сперанскому тем 1 Предварительные рассуждения о просвещении в России вообще. В кн. Рождественский С. В. Материалы для истории учебных реформ в России в XVIII -XIX веках. СПб., 1910. с. 373. |