|
го-то числа претендентов, и лишь затем пригласили); в доваряжский период княжеская власть была и в славянских родовых союзах. Особый вооруженный отряд дружина, не только сопровождавшая славянского князя или приглашенного скандинавского конунга-правителя в военных походах, но и помогавшая ему выполнять значительный объем управленческих обязанностей, связанных как с осуществлением чисто военных, так и судебных, административных, финансовых, дипломатических и иных властных полномочий. Со временем этот военный и управленческий опыт сыграл свою положительную роль в генезисе государственного и муниципального строительства восточных славян, привнеся с собой на Русь некоторые элементы, дополнившие традиционные институты «народоправства» и непосредственной вечевой демократии. Однако эти привнесенные элементы институционально лишь катализировали то, что уже длительное время находилось в состоянии динамичного развития, видоизменив их архаичную внешнюю атрибутику, но оставив неизменными саму суть, содержание и логику сложившихся на Руси публично-властных отношений: территориальную децентрализацию, посадское и волостное вечевое самоуправление, общинную дифференциацию и * иерархичность, выборность и представительство. Решающее влияние на эволюцию славяно-русского общества и становление ранней (полисной) государственности оказал синтез варяжской военной организации, традиционных общественных институтов «народоправства» восточных славян и привнесенного греко-византийского (прежде всего канонического) права, ставшего известным и довольно распространенным на Руси после ее крещения и утверждения в Киеве православной церковной иезо рархии . В контексте особенностей взаимодействия древнерусских институтов непосредственной и представительной демократии в течение всего «киевского» периода нельзя не признать, что в основном вечевые собрания на протяжении нескольких веков являлись весьма заметными и влиятельными орга30Еремяи В.В. Муниципальная история России. М., 2003. С. 248-250. 27 |
89 ему выполнять значительный объем новых обязанностей, связанных как с осуществлением чисто военно-оборонительных или полицейских функций и прерогатив, так и судебных, административных, финансовых, дипломатических и иных «гражданских» властно-управленческих полномочий. Вполне естественно, что со временем варяжский военный и управленческий опыт сыграл свою положительную роль в генезисе государственного и муниципального строительства восточных славян, привнеся с собой на Русь некоторые элементы, дополнившие традиционные институты «народоправства» и непосредственной вечевой демократии. Однако эти привнесенные элементы институционально лишь катализировали сложившиеся на Руси публично-властные отношения, которые уже длительное время находились в состоянии динамичного развития, видоизменив их архаичную внешнюю атрибутику, оставив неизменными саму суть, содержание и логику: территориальную децентрализацию, посадское и волостное вечевое самоуправление, общинную дифференциацию и иерархичность, выборность и представительство. Решающее влияние на эволюцию славяно-русского общества и становление ранней (полисной) государственности оказал синтез варяжской военной организации, традиционных общественных институтов «народоправства» восточных славян и привнесенного грековизантийского (прежде всего, канонического) права, ставшего известным и довольно распространенным на Руси после ее крещения и утверждения в Киеве византийской церковной иерархии. Несмотря на особенности взаимодействия древнерусских институтов непосредственной и представительной демократии в течение всего «киевского» периода, в основном вечевые собрания на протяжении нескольких веков были весьма заметными и влиятельными органами публичной власти. Факт того, что даже введение христианства в Киевской, а затем Новгородской Руси «осуществлялось с ведома и одобрения местной (посадской общины Киева. — Авт.) вечевой общины»1, свидетельствует об огромном авторитете и политической значимости этого древнейшего славянского института народовластия, решение которого проигнорировать (и на то были объективные причины) не смог бы даже князь Владимир Святой — креститель Руси. Об этом же говорят и дошедшие до нас сведения о числе приглашенных на соответствующий «стол» князей или выборных лиц посадско-городской администрации. 1 Фроянов И.Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. СПб., 1995. С. 180. |