|
132 турах одни и те же явления имеют порой различное денотативное наполнение. В каждом языке как носителе исторической культуры этноса со временем складываются определенные понятия, идиоматические обороты, табу, соотнесенные с религиозными, социальными и психологическими представлениями того или иного народа. Достаточно распространенной считается точка зрения, что язык в какой-то мере отражает характер народа, который на этом языке говорит. Например, французский язык, по словам Р.Д. Лыоиса, является хорошим средством для спора и отстаивания собственной точки зрения, с использованием всех его многочисленных нюансов и возможностей, выполняя роль шпаги в руках неутомимого француза. Англичане склонны к сдержанности в разговоре, даже если сам разговор носит характер напряженного спора, поэтому их язык лаконичен и конкретен, что демонстрирует их оппонентам особую выучку и воспитание, складывавшееся в Англии веками. Для испанцев и итальянцев характерно особое красноречие, выражающееся в большом наборе слов (синонимов, антонимов, сравнений, фразеологических оборотов и т. д.), сопровождая поток красноречия, активными невербальными средствами коммуникации (жестами, мимикой, телодвижениями и т. д.). Для немцев, как и для французов в разговоре необходима опора прежде всего на логику. Однако, по словам Р.Д. Льюиса (Лыоис 1999), немецкий язык обладает основательностью, серьезностью, тяжеловесностью, дисциплинированностью, логикой и непобедимой инерцией. Скандинавы перед каждой коммуникацией просчитывают ситуацию, предполагая определенные результаты общения, поэтому им нелегко менять свою точку зрения при изменении какой-либо ситуации. Для шведов характерна демократичность в общении (так называемая эгалитарная неформальность), что позволяет им доходить до сути дела, не прибегая к усложненным формам |
Геп 1а$$еп!». Слово «ватерлиния» является ^ л итерацией английского \уа1ег1ше, которому в немецком соответствует аналогичное: \\?а8§ег1т1е. (Спортивные репортажи по академической гребле с Олимпийских игр из Сиднея 2000 года). Что же касается сложных понятий, имеющих денотативный компонент, но не имеющих идеального референта, то, например, немецкое слово УУеНзсктгг(мировая скорбь), финнское $ш/ (стойкость), португальское ваиАайеь (ностальгия), русское «тоски», мало значат для представителей других культур, даже если эти слова переведены. В то же время, пожалуй, ни один западный европеец не сможет постичь до конца значений японских с л о в и оп. Все эти примеры говорят о том, что в различных культурах одни и те же явления имеют порой различное денотативное наполнение. В каждом языке как носителе исторической культуры этноса со временем складываются определенные понятия, идиоматические обороты, табу, соотнесенные с религиозными, социальными и психологическими представлениями того или иного народа. Достаточно распространенной считается точка зрения, что язык в какой-то мерс отражает характер народа, который на этом языке говорит. Например, французский язык, по словам Р.Д. Льюиса, является хорошим средством для спора и отстаивания собственной точки зрения, с использованием всех его многочисленных нюансов и возможностей, выполняя роль шпаги в руках неутомимого француза. Англичане склонны к сдержанности в разговоре, даже если сам разговор носит характер напряженного спора, поэтому их язык лаконичен и конкретен, что демонстрирует их оппонентам особую выучку и воспитание, складывавшееся в Англии веками. Для испанцев и итальянцев характерно особое красноречие, выражающееся в большом наборе слов (синонимов, антонимов, сравнений, фразеологиче100 ских оборотов и т. д.), сопровождающем поток красноречия, активными невербальными средствами коммуникации (жестами, мимикой, телодвижениями и т. д.). Для немцев, как и для французов, в разговоре необходима опора прежде всего на логику. Однако, по словам Р.Д. Льюиса (Льюис 1999), немецкий язык обладает основательностью, серьезностью, тяжеловесностью, дисциплинированностью, логикой и непобедимой инерцией. Скандинавы перед каждой коммуникацией просчитывают ситуацию, предполагая определенные результаты общения, поэтому им нелегко менять свою точку зрения при изменении какой-либо ситуации. Для шведов характерна демократичность в общении (так называемая эгалитарная неформальность), что позволяет им доходить до сути дела, не прибегая к усложненным формам коммуникации. В финском языке довольно часто используется словесный юмор, что характеризует носителей этого языка как людей достаточно коммуникабельных. Американская речь очень подвижна, легко адаптируется к любым переменам, изобилует идиоматическими оборотами, гротеск и гипербола придают американской речи саркастический характер. В отличие от английского, американский язык более эмоционален и демократичен, что выражается в отсутствии неукоснительного следования в американском языке (и особенно в речи) грамматическим и даже фонетическим правилам. До сих пор в американском языке используются идиоматические выражения, корнями уходящие в эпоху иммигрантов, говорящих на ломаном английском языке, а также во времена чикагских гангстеров начала XX века. Например, идиоматическое выражение То §е? (Ие зкш оп (Не гоаЛ (буквально: «запустить балаган») означает: «приступить к делу»; То/1у Ьу {Не зеа( о/уонг раШз («лететь наобум») означает рискованность в деловом предприятии; ЗИуМег$ («прощелыги») называют юристов; Веап соиШсгз (буквально: «крохоборы») называют бухгалтеров; в случае от101 |