|
227 вопрос справятся ли они с проблемой самостоятельно или им следует прибегнуть к чьей-то помощи. Вторым вопросом для них было осуществление выбора к чьей помощи следует прибегнуть в данной ситуации, оценка ее вероятной эффективности. Третий вопрос заключался в том, как построить коммуникативное взаимодействие с реципиентом таким образом, чтобы получить желаемый эффект от оказываемой социальной поддержки, т.е. за основу принимался когнитивный процесс разрешения проблемы. Малолетние 2 группы имели наиболее низкие результаты среди обследуемых контингентов по субшкалам «семья», «друзья» и «тотальная оценка». Показатели по субшкале восприятие социальной поддержки в целом составили 5.6 балла и 46,7% выраженности признака, по субшкале «семья» 1,3 балла или 31% от выраженности признака, по субшкале «друзья» 1,7 балла (45%), по субшкале «значимые другие» 2,6 балла (63%). Малолетние третьей группы с дезадаптивным поведением, сообщали о субъективно выраженном восприятии социальной поддержки со стороны значимых других, умеренном восприятии поддержки со стороны друзей и низком со стороны семьи, что свидетельствовало о неравномерном восприятии со стороны разных социальных сетей. Восприятие дружеской поддержки также было наиболее низкой среди трех контингентов. Выбор друзей в какой-то мере имел ограниченный, вынужденный характер, в связи с отсутствием возможности широкого выбора коммуникантов. Аналогичный эффект наблюдался и при оказании социальной поддержки значимыми другими. При относительно высоком показателе (62,5 %) степени выраженности восприятия социальной поддержки с их стороны, ребята были лишены возможности выбора наиболее предпочитаемого источника поддержки, ее вида, не могли прогнозировать для себя ее эффективность. Донор предлагал им то, что мог и хотел дать сам, а не то, что требовалось реципиенту. В результате накапливался негативный опыт получения социальной поддержки, снижалась самооценка, усиливалось обучение собственной |
Здоровые сотрудники в большинстве случаев осознавали, что семья является для них опорой, понимали, что члены семьи пытаются помочь им примером, советом или материально в разрешении сложных проблем, противодействуют негативному влиянию извне. Как правило, они получали от семьи и эмоциональную поддержку, в которой нуждались. Однако, не все сотрудники этой категории и далеко не всегда могли делиться сокровенными проблемами с семьей. Порой в их жизни возникали ситуации, которые они предпочитали решать самостоятельно или использовать поддержку друзей или значимых других. При этом сотрудники сами выбрали источник поддержки, используя обычно хорошо развитую и разнообразно представленную социальную сеть. Кроме того, они предпочитали самостоятельно определять и вид оказываемой социальной поддержки (информация, совет, деньги и т.д.). Сотрудники с адаптивным копинг-поведением довольно успешно прогнозировали как пути оказания поддержки, так и ее эффективность, целенаправленно управляя развитой у них стратегией поиска социальной поддержки, используя свои эмпатийные, аффилиативные способности, позитивную самооценку и ресурсы интернального контроля над ситуацией. Иными словами будучи реципиентами» они активно и целенаправленно выбирали донора поддержки с тем, чтобы самим определять пути ее оказания, и этим обеспечивали высокую ее эффективность. Важными предпосылками эффективности оказываемой социальной поддержки являлась адекватная социальная сеть и высоко развитая базисная копинг-стратегия разрешения проблем. Попадая в проблемную ситуацию, испы+ тывая эмоциональное напряжение, сотрудники решали для себя первый вопрос справятся ли они с проблемой самостоятельно или им следует прибегнуть к чьей-то помощи. Вторым вопросом для них было осуществление выбора к чьей помощи следует прибегнуть в данной ситуации, оценка ее вероятной эффективности. Третий вопрос заключался в том, как построить коммуникативное взаимодействие с реципиентом таким образом, чтобы получить желаемый эф298 фект от оказываемой социальной поддержки, т.е. за основу принимался когнитивный процесс разрешения проблемы. Курсанты имели наиболее низкие результаты среди обследуемых контингентов по субшкалам «семья», «друзья» и «тотальная оценка». Показатели по субшкале восприятие социальной поддержки в целом составили 5.6 балла и 46,7% выраженности признака, по субшкале «семья» -1,3 балла или 31% от выраженности признака, по субшкале «друзья» 1,7 балла (45%), по субшкале «значимые другие» 2,6 балла (63%). Сотрудники третьей группы с дезадаптивным поведением, имеющие психосоматические заболевания, сообщали о субъективно наиболее выраженном восприятии социальной поддержки со стороны значимых других, умеренном восприятии поддержки со стороны друзей и низком со стороны семьи, что свидетельствовало о неравномерном восприятии подготовки со стороны разных социальных сетей. Восприятие дружеской поддержки также было наиболее низкой среди трех контингентов. Выбор друзей в какой-то мере имел ограниченный, вынужденный характер, в связи с отсутствием возможности широкого выбора коммуникантов. Коллеги, с которыми они все время общались, были вынужденными донорами для вынужденных реципиентов. Аналогичный эффект наблюдался и при оказании социальной поддержки значимыми другими. При относительно высоком показателе (62,5 %) степени выраженности восприятия социальной поддержки с их стороны, сотрудники были лишены возможности выбора наиболее предпочитаемого источника поддержки, вида ее, не могли прогнозировать для себя ее эффективность. Донор предлагал им то, что мог и хотел дать сам, а не то, что требовалось реципиенту. В результате накапливался негативный опыт получения социальной поддержки, снижалась самооценка, усиливалось обучение собственной неполноценности, затормаживалось развитие других личностных копинг-ресурсов, коммуникативных навыков. 299 |