раничителями, не позволяющими реализовать заложенный в него финансовоинвестиционный потенциал: стратегической недальновидностью, поскольку вся сеть национальных проектов изначально была обременена предвыборными обязательствами власти, а значит, не выходила далеко за рамки парламентских и президентских выборов рубежа 2011 2012 годов, при этом действительно перспективные цели и задачи развития не нашли отражения в проектах; абстрагированием от реальных параметров институциональной среды, зачастую препятствующих модернизации социальной сферы; нерыночным характером национального образовательного проекта, то есть отсутствием не только расчетов предполагаемого социальноэкономического эффекта и способов связи между финансовоинвестиционными ресурсами и ожидаемыми резуль1шШй7'но~и~самого-упо-минания о рынке образовательных услуг; правомерен вывод о специфически затратном механизме реализации проекта; отсутствием стимулов и ответственности участников реализации проекта (отметим, что за время действия национального образовательного проекта власти упоминали только об ответственности чиновников за целевое использование выделенных в рамках проекта средств, относя данное требование преимущественно к региональным органам власти и управления); отсутствием четких критериев выделения тех субъектов инноваций и носителей технологических образовательных инициатив, которые привлекались к распределению средств проекта. Обобщение результатов анализа основных параметров национального образовательного проекта приводит к выводу о том, что отмеченный выше вектор усиления государственного регулирования и контроля над сферой образовательных услуг остается во многом формальным и обеспечивается неадекватными ему инструментами, соответствующими стратегии «догоняющего развития», в то время как эволюция сферы образовательных услуг нуж39 |
раничителями, не позволяющими реализовать заложенный в него финансовоинвестиционныи потенциал: стратегической недальновидностью, поскольку вся сеть национальных проектов изначально была обременена предвыборными обязательствами власти, а значит, не выходила далеко за рамки парламентских и президентских выборов рубежа 2007-2008 гг.; при этом действительно перспективные цели и задачи развития не нашли отражения в проектах; абстрагированием от реальных параметров институциональной среды, зачастую препятствующих модернизации социальной сферы; нерыночным характером национального образовательного проекта, то есть отсутствием не только расчетов предполагаемого социальноэкономического эффекта и способов связи между финансовоинвестиционными ресурсами и ожидаемыми результатами, но и самого упоминания о рынке образовательных услуг; правомерен вывод о специфически затратном механизме реализации проекта; отсутствием стимулов и ответственности участников реализации проекта (отметим, что за время действия национального образовательного проекта власти упоминали только об ответственности чиновников за целевое использование выделенных в рамках проекта средств, относя данное требование преимущественно к региональным органам власти и управления); отсутствием четких критериев выделения тех субъектов инноваций и носителей технологических образовательных инициатив, которые привлекались к распределению средств проекта. Обобщение результатов анализа основных параметров национального образовательного проекта приводит к выводу о том, что отмеченный выше вектор усиления государственного регулирования и контроля над образовательным рынком остается во многом формальным и обеспечивается неадекватными ему инструментами, соответствующими стратегии «догоняющего развития», в то время как эволюция рынка образовательных услуг нуждается 39 |