|
рефлексивными Институты не могут быть выведены путем умозаключений из свойств поведения взаимодействующих индивидов в их «естественном», доинституированном», не нормируемом состоянии. При этом не имеет значения, какие свойства поведения принимаются в качестве исходных, преобладают ли в нем эгоистические или альтруистические мотивы. Фигура «естественного» индивида логически предшествует понятию института. Это принцип методологического индивидуализма. Понятие института логически предшествует фигуре понятию неинституциализированного индивида. Это принцип методологического социализма (уже, очевидно, понятно, что термин «социалистический» несет здесь смысловую нагрузку, не имеющую отношения к социализму как общественному строю). Иными словами, институционализированная совместная деятельность людей может быть выведена только из институционализированной совместной деятельности людей, если это движение по кругу имеет смысл, когда речь идет об анализе процессов воспроизводства институтов или возникновения одного института из другого. Принцип единства гласит, что не существует «материи социальной жизни» с самостоятельно складывающимися в ней «отношениями», которые можно было бы представить отдельно от норм права и других институтов. Институты и регулируемую ими совместную деятельность людей, как считают экономисты можно трактовать соответственно как регулирующую форму и регулируемую материю социальной жизни, но нельзя говорить о том, что форма и материя находится между собой в причино-следственной связи. Социальные отношения не распадаются на две отдельные «сущности», одна из которых первична, другая производна, одна объективна, а другая выступает как нечто вторичное, субъективное, отраженное как тень, неизменно следующая за своим хозяином. Иных отношений, кроме тех, которые возникают в практике применения рефлексивных норм, не существует, корректная мысль о них невозможна. 33 |
умами не только в классическую эпоху развития социальной науки, в том числе экономической. Попытки такого рода не прекратились до сих пор. Аналогично принцип методологического социализма (или методологического коллективизма, хотя этот вариант, принятый в литературе, представляется нам менее удачным) направлен против так называемого «методологического индивидуализма» [1]. Последний составляет один из центральных исходных пунктов, например, неоклассической школы экономической мысли, заимствованный ею (в «современной» обработке) у авторов наиболее влиятельных теоретико-экономических систем XViU и XIX в., исключая марксизм. Принцип методологического социализма указывает, что должно быть отправным пунктом научного анализа социальной системы и что таким отправным пунктом быть не может. Если социальная система есть совместная деятельность, регулируемая рефлексивными нормами, то наличие рефлексивно нормируемой совместной деятельности должно быть явно и недвусмысленно принято в качестве исходной предпосылки любого исследования социальной системы. Нельзя теоретически реконструировать социальную систему из взаимодействия индивидов, если в модель поведения каждого из них уже не заложены с самого начала особые основания действия, определяемые рефлексивными нормами. Институты не могут быть выведены путем умозаключений из свойств поведения взаимодействующих индивидов в их «естественном», «доинституированном», не нормируемом состоянии. При этом не имеет значения, какие свойства поведения принимаются в качестве исходных, преобладают ли в нем эгоистические или альтруистические мотивы. Фигура «естественного» индивида логически предшествует понятию института. Это принцип методологического индивидуализма. Понятие института логически предшествует фигуре неинституированного индивида. Это принцип методологического социализма (уже, очевидно, понятно, что термин «социалистический» несет здесь смысловую нафузку, не имеюшую отношения к социализму как общественному строю). Иными словами, институционализированная совместная деятельность людей может быть выведена только из институционализированной совместной деятельности людей, если это движение по кругу имеет смысл. А оно имеет смысл, когда речь идет об анализе процессов воспроизводства институтов или возникновения одного института из другого. Между «естественным» (доинституированным) состоянием человека и социальной системой лежит непреодолимая пропасть, промежуточные ступени и мосты здесь невозможны. Это относится и к цепочке логических рассуждений, и к истории. Казалось бы, переход от животных сообществ к человеческому, который мы привыкли понимать как результат непрерывного причинно обусловлен41 ного процесса, есть неопровержимый факт, который говорит о возможности теоретической реконструкции тайны происхождения социального состояния человека из первозданной дикости. Что состоялось исторически, то можно воспроизвести в теоретической реторте. Однако нет никаких научных подтверждений, что возникновение человеческого общества произошло путем непрерывного перехода из животного состояния. Методологический зоологизм в теории происхождения человека как социального существа и методологический индивидуализм в теории происхождения институтов по сути выступают как выражения одного и того же принципа, в конечном счете отрицающего качественные скачки. Ни одна серьезная теория не пренебрегает фактом существования институтов, или установившихся правил поведения, и их значением в экономической и вообще социальной жизни. Линия раздела, чаще всего не вполне четко осознаваемая, проходит не по критерию значения, а по критерию достаточного основания. Институты создаются только людьми, в частности, путем соглашений. Но анализ любого соглашения обязательно подводит нас к тому, что оно, во-первых, заключается по каким-то уже существующим правилам, во-вторых, участники соглашения не с неба свалились. Их поведение несет отпечаток обязательств и прав, вытекающих из других, ранее уже заключенных соглашений или из норм, возникших каким-то иным способом. Если мы действительно абстрагируемся от всего этого в анализе происхождения данного института, нашим выводам абсолютно не на что опереться. Принцип единства гласит, что не существует «материи социальной жизни» с самостоятельно складывающимися в ней «отношениями», которые можно было бы представить отдельно от норм права и других институтов. Институты и регулируемую ими совместную деятельность людей мы вправе трактовать соответственно как регулирующую форму и регулируемую материю социальной жизни, но нельзя говорить о том, что форма и материя находятся между собой в причинно-следственной связи. Социальные отношения не распадаются на две отдельные «сущности», одна из которых первична, другая — производна, одна объективна, а другая выступает как нечто вторичное, субъективное, отраженное как тень, неизменно следующая за своим хозяином. Иных отношений, кроме тех, которые возникают в практике применения рефлексивных норм, не существует, корректная мысль о них невозможна. Таким образом, принцип единства, во-первых, отвергает претензии экономической науки на какой-то особый предмет, лишенный правовой оформленности, а, следовательно, институционального своеобразия. Будто право и другие рефлексивные нормы — это кожа, которую можно удалить, по примеру анатомов, чтобы обнажилось «внутреннее устройство» тела. Не возбраняется абстрагировать понятие «хозяйство вообще» [6] с его всеобщими момен42 альную систему. Каждый из этих аспектов подчиняется своим, непересекающимся цепочкам причинно-следственных связей. Сводить оба мира к единым основаниям, например, искать законы социальной жизни как частные проявления естественнонаучных законов, методологически некорректно. Принцип методологического социализма (коллективизма) есть утверждение о том, что нельзя теоретически реконструировать социальную систему из взаимодействия индивидов, если в модель поведения каждого из них уже не заложены с самого начала особые основания действия, определяемые рефлексивными нормами. Институты не могут быть выведены из свойств поведения взаимодействующих индивидов, в их «естественном», «доинституированном», не нормируемом состоянии. Иными словами, понятие института логически предшествует фигуре социального индивида. Принцип единства утверждает, что не существует «материи социальной жизни» с самостоятельно складывающимися в ней «отнощениями», которые можно было бы мыслить отдельно от норм права и других институтов. Таким образом, принцип единства, вопервых, отвергает претензии экономической науки на какой-то особый предмет, лищенный правовой оформленности, а, следовательно, институционального своеобразия. Во-вторых, принцип единства противостоит принципу экономического материализма, который обычно связывают с учением Маркса о базисе и надстройке. Принцип историзма утверждает, что социальная система как комплекс социальных отнощений представляет собой конкретную исторически развивающуюся целостность. Применительно к экономической науке это значит, во-первых, что явления экономической жизни невозможно объяснить иначе, как явления определенной культуры, не принимая во внимание сложившиеся социально-культурные институты. Во-вторых, принцип историзма отказывается признавать существование абсолютных экономических и так называемых «социологических» законов, которые, подобно законам природы, действуют во все времена. В-третьих, принцип историзма указывает на особый характер необходимости, действующей в социальной жизни. Историческая необходимость, в отличие от природной, имеет дело с открытыми возможностями, из которых должен быть сделан выбор. Поэтому принцип историзма отрицает фатальную предопределенность социальных явлений и процессов. В частности, он отрицает любую теорию о предопределенном общем пути исторического развития, который якобы с железной необходимостью уготован народам Земли. 5. Экономический процесс можно рассматривать как единство двух взаимосвязанных сторон, или аспектов, один из которых можно назвать ресурсно-технологическим, а второй — институциональным. С ресурсно-технологической стороны экономика выступает как система способов соединения ресурсов для производства благ 59 |