Проверяемый текст
Глазкова, Мария Евгеньевна. Применение европейских стандартов отправления правосудия в российском арбитражном процессе (Диссертация 2010)
[стр. 49]

делились договорами между тяжущимися, устанавливавшими предмет спора, судью и сроки явки сторон в суд.
Действие такого соглашения обеспечивалось за счет самих тяжущихся.
Впоследствии указанные договоры стали заключаться при содействии органов судебной власти.
В Московском государстве процессуальные вопросы разбирательства конкретного спора регламентировались тремя документами: «челобитной» (устанавливавшей границы спора), «приставной памятью» (конкретизировавшей подсудность дела с учетом общегосударственных правил ее распределения) и «срочной» (определявшей сроки явки сторон, в большей степени зависящие от усмотрения судьи).
Таким образом, проявляется постепенный переход от неограниченной диспозитивности тяжущихся в вопросах возбуждения и движения процесса к усилению государственного элемента в регулировании судопроизводства.
Как отмечается в литературе, «договорные отношения сторон постепенно отстранялись
государством»1.
Характерными для процесса в рассматриваемый период являлись инициатива истца в вопросах исполнения принятого судебного акта, а также ограничение полномочий суда пределами исковых требований2.
Впоследствии
данные правила нашли отражение и в Судебнике 1497 г.3 При этом уже согласно нормам Уложения 1649 г.
роль суда как «наблюдателя» в процессе все более приобретала черты инициативности: суд заслушивает объяснения сторон, выясняет обстоятельства дела (при этом предмет доказывания определяется как самими сторонами, так и судьей), следит за порядком судебного заседания.
Одинаковое наименование сторон процесса «истцы» («суперники», «сутяжники») в документах княжеского периода свидетельствует об отсутствии у кого-либо из тяжущихся формальных процессуальных преимуществ, то есть закреплении принципа равноправия сторон в процессе.
Источники права Московского государства уже разграничили процессуальный статус
1 Владимирский-Буданов М.Ф.
Указ.
соч.
С.
656.
2 Глазкова М.Е.
Указ.
соч.
С.
65.
3 Гольмстен А.Х.
Юридические исследования и статьи.
Т.1.
СПб, 1894.
С.
430-431.

49
[стр. 65]

65 «составе», клятвопреступлении, а также дети по искам против родителей1.
Процессуальная дееспособность сторон ограничивалась по полу и возрасту.
Процедура судебного разбирательства имела определенные черты состязательности и диспозитивности.
Как отмечалось в литературе, характер судопроизводства по гражданским делам отличался «...деятельным участием целовальников и тяжущихся при разборе дела судебного и, напротив того, весьма малым участием в деле самого судьи»2; «возбуждение дела зависело от усмотрения потерпевшего, который состязался с нарушителем своего права, привлекая его к ответу»3.
Процессуальные отношения долгое время определялись договорами между тяжущимися, устанавливавшими предмет спора, судью и сроки явки сторон в суд.
Действие такого соглашения обеспечивалось за счет самих тяжущихся.
Впоследствии указанные договоры стали заключаться при содействии органов судебной власти.
В Московском государстве процессуальные вопросы разбирательства конкретного спора регламентировались тремя документами: «челобитной» (устанавливавшей границы спора), «приставной памятью» (конкретизировавшей подсудность дела с учетом общегосударственных правил ее распределения) и «срочной» (определявшей сроки явки сторон, в большей степени зависящие от усмотрения судьи).
Таким образом, проявляется постепенный переход от неограниченной диспозитивности тяжущихся в вопросах возбуждения и движения процесса к усилению государственного элемента в регулировании судопроизводства.
Как отмечается в литературе, «договорные отношения сторон постепенно отстранялись
государством»4.
Характерными для процесса в рассматриваемый период являлись инициатива истца в вопросах исполнения принятого судебного акта, а также ограничение полномочий суда пределами исковых требований.
Впоследствии
1 См.: Владимирский-Буданов М.Ф.— Указ.
соч.
С.
655.
2 См.: Михайлов М.М.
История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 г.
СПб., 1848.
С.
41.
3 См.: Энгелъман И.Е.
Учебник русского гражданского судопроизводства.
Юрьев, 1899.
С.
12-13.
4 См.: Владимирский-Буданов М.Ф.
— Указ.
соч.
— С.
656.


[стр.,66]

66 данные правила нашли отражение и в Судебнике 1497 г.1 При этом уже согласно нормам Уложения 1649 г.
роль суда как «наблюдателя» в процессе все более приобретала черты инициативности: суд заслушивает объяснения сторон, выясняет обстоятельства дела (при этом предмет доказывания определяется как самими сторонами, так и судьей), следит за порядком судебного заседания.
Одинаковое наименование сторон процесса «истцы» («суперники», «сутяжники») в документах княжеского периода свидетельствует об отсутствии у кого-либо из тяжущихся формальных процессуальных преимуществ, то есть закреплении принципа равноправия сторон в процессе.
Источники права Московского государства уже разграничили процессуальный статус
«истца» и «ответчика», при этом предоставив им равные процессуальные возможности.
Уложение 1649 г.
содержало норму об отводе судьи по заявлению любой из сторон при наличии основания сомневаться в беспристрастности суда (если истцу или ответчику судья «друг или свой»2).
При этом можно отметить признаки неравенства процессуальных возможностей истцов, основанные на имущественном цензе.
Так, истцам отказывалось в помощи уполномоченных должностных лиц («неделыциков», «доводчиков») по розыску ответчика, если сумма иска не превышала судебные издержки на поиск должника.
Разбирательство дел производилось в словесном порядке, тем не менее, процессуальные действия сторон фиксировались в судном списке.
На основании указанного документа выносилось судебное решение, имевшее в начале княжеского периода словесную форму выражения, а впоследствии приобретшее форму грамоты: «правовой» (при участии обеих сторон в судебном заседании) или «безсудной» (при проведении заседания в отсутствие ответчика).
Со времен Судебника 1497 г.
начала развиваться протокольная форма судопроизводства: решение по спору принималось на основе объяснений сторон, занесенных в протокол.
Недостатки протокольной формы привели к тому, что тяжущиеся стали представлять суду свои объяснения в письменных 1 См.: Голъмстен А.Х.
Юридические исследования и статьи.
Т.
1.
СПб, 1894.
С.
430-431.

2 Извлечение из Уложения 1649 г.
приведено в книге: Яковлев В.Ф., Семигин Г.Ю.
Указ.
соч.
С.
149-150.

[Back]