делились договорами между тяжущимися, устанавливавшими предмет спора, судью и сроки явки сторон в суд. Действие такого соглашения обеспечивалось за счет самих тяжущихся. Впоследствии указанные договоры стали заключаться при содействии органов судебной власти. В Московском государстве процессуальные вопросы разбирательства конкретного спора регламентировались тремя документами: «челобитной» (устанавливавшей границы спора), «приставной памятью» (конкретизировавшей подсудность дела с учетом общегосударственных правил ее распределения) и «срочной» (определявшей сроки явки сторон, в большей степени зависящие от усмотрения судьи). Таким образом, проявляется постепенный переход от неограниченной диспозитивности тяжущихся в вопросах возбуждения и движения процесса к усилению государственного элемента в регулировании судопроизводства. Как отмечается в литературе, «договорные отношения сторон постепенно отстранялись государством»1. Характерными для процесса в рассматриваемый период являлись инициатива истца в вопросах исполнения принятого судебного акта, а также ограничение полномочий суда пределами исковых требований2. Впоследствии данные правила нашли отражение и в Судебнике 1497 г.3 При этом уже согласно нормам Уложения 1649 г. роль суда как «наблюдателя» в процессе все более приобретала черты инициативности: суд заслушивает объяснения сторон, выясняет обстоятельства дела (при этом предмет доказывания определяется как самими сторонами, так и судьей), следит за порядком судебного заседания. Одинаковое наименование сторон процесса «истцы» («суперники», «сутяжники») в документах княжеского периода свидетельствует об отсутствии у кого-либо из тяжущихся формальных процессуальных преимуществ, то есть закреплении принципа равноправия сторон в процессе. Источники права Московского государства уже разграничили процессуальный статус 1 Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч. С. 656. 2 Глазкова М.Е. Указ. соч. С. 65. 3 Гольмстен А.Х. Юридические исследования и статьи. Т.1. СПб, 1894. С. 430-431. 49 |
65 «составе», клятвопреступлении, а также дети по искам против родителей1. Процессуальная дееспособность сторон ограничивалась по полу и возрасту. Процедура судебного разбирательства имела определенные черты состязательности и диспозитивности. Как отмечалось в литературе, характер судопроизводства по гражданским делам отличался «...деятельным участием целовальников и тяжущихся при разборе дела судебного и, напротив того, весьма малым участием в деле самого судьи»2; «возбуждение дела зависело от усмотрения потерпевшего, который состязался с нарушителем своего права, привлекая его к ответу»3. Процессуальные отношения долгое время определялись договорами между тяжущимися, устанавливавшими предмет спора, судью и сроки явки сторон в суд. Действие такого соглашения обеспечивалось за счет самих тяжущихся. Впоследствии указанные договоры стали заключаться при содействии органов судебной власти. В Московском государстве процессуальные вопросы разбирательства конкретного спора регламентировались тремя документами: «челобитной» (устанавливавшей границы спора), «приставной памятью» (конкретизировавшей подсудность дела с учетом общегосударственных правил ее распределения) и «срочной» (определявшей сроки явки сторон, в большей степени зависящие от усмотрения судьи). Таким образом, проявляется постепенный переход от неограниченной диспозитивности тяжущихся в вопросах возбуждения и движения процесса к усилению государственного элемента в регулировании судопроизводства. Как отмечается в литературе, «договорные отношения сторон постепенно отстранялись государством»4. Характерными для процесса в рассматриваемый период являлись инициатива истца в вопросах исполнения принятого судебного акта, а также ограничение полномочий суда пределами исковых требований. Впоследствии 1 См.: Владимирский-Буданов М.Ф.— Указ. соч. С. 655. 2 См.: Михайлов М.М. История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 г. СПб., 1848. С. 41. 3 См.: Энгелъман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1899. С. 12-13. 4 См.: Владимирский-Буданов М.Ф. — Указ. соч. — С. 656. 66 данные правила нашли отражение и в Судебнике 1497 г.1 При этом уже согласно нормам Уложения 1649 г. роль суда как «наблюдателя» в процессе все более приобретала черты инициативности: суд заслушивает объяснения сторон, выясняет обстоятельства дела (при этом предмет доказывания определяется как самими сторонами, так и судьей), следит за порядком судебного заседания. Одинаковое наименование сторон процесса «истцы» («суперники», «сутяжники») в документах княжеского периода свидетельствует об отсутствии у кого-либо из тяжущихся формальных процессуальных преимуществ, то есть закреплении принципа равноправия сторон в процессе. Источники права Московского государства уже разграничили процессуальный статус «истца» и «ответчика», при этом предоставив им равные процессуальные возможности. Уложение 1649 г. содержало норму об отводе судьи по заявлению любой из сторон при наличии основания сомневаться в беспристрастности суда (если истцу или ответчику судья «друг или свой»2). При этом можно отметить признаки неравенства процессуальных возможностей истцов, основанные на имущественном цензе. Так, истцам отказывалось в помощи уполномоченных должностных лиц («неделыциков», «доводчиков») по розыску ответчика, если сумма иска не превышала судебные издержки на поиск должника. Разбирательство дел производилось в словесном порядке, тем не менее, процессуальные действия сторон фиксировались в судном списке. На основании указанного документа выносилось судебное решение, имевшее в начале княжеского периода словесную форму выражения, а впоследствии приобретшее форму грамоты: «правовой» (при участии обеих сторон в судебном заседании) или «безсудной» (при проведении заседания в отсутствие ответчика). Со времен Судебника 1497 г. начала развиваться протокольная форма судопроизводства: решение по спору принималось на основе объяснений сторон, занесенных в протокол. Недостатки протокольной формы привели к тому, что тяжущиеся стали представлять суду свои объяснения в письменных 1 См.: Голъмстен А.Х. Юридические исследования и статьи. Т. 1. СПб, 1894. С. 430-431. 2 Извлечение из Уложения 1649 г. приведено в книге: Яковлев В.Ф., Семигин Г.Ю. Указ. соч. С. 149-150. |