107 различных исторических эпох. Стремление к познанию этих частных смыслов было вариантом истинностного знания в истории. По логике историков школы французского исторического журнала «Анналы», получалось, что с ростом внимания к субъективности человека в истории появляется реальная возможность приблизиться к объективной истине. Но эта наивная позиция оставалась непотревоженной лишь до 60-х годов XX в., когда появилась теория «референциальной неопределенности» американского логика У. Куайна, которая нанесла ей столь же тяжелый удар, как и теорема Геделя истинностной гносеологии позитивизма и рационализма. Куайн обратил внимание на расплывчатость и неоднозначность связи символа и значения в любом «естественном языке», что ведет к «неопределенности перевода» любого исторического текста. Теория Куайна, относящаяся к философии языка, имеет непосредственное отношение и к социально-исторической герменевтике, в рамках которой культура и деятельность человека прошлого рассматриваются как текст, нуждающийся в переводе и прочтении, а процесс исторического познания как диалог историка и человека в истории. И. Ионов делает из этого вывод, что «степень объективности полученного знания принципиально невозможно определить». И, следовательно, «история как наука способна существовать и развиваться без доминирования мифологемы «истины», преследуя в основном идеал «пользы», учитывая потребность людей в ориентировании во времени»[84]. Нельзя оставить без внимания и позицию логиков по вопросу об истине. В теории А. Тарского общая идея классической теории истины о соответствии мысли действительности трансформируется в идею соответствия отдельного предложения фрагменту действительности, то есть факту. Отбрасывается классическая теория истины, согласно которой знание о мире рисует его портрет и точно так похоже на мир, как похож портрет на оригинал, и наивная теория отражения, считающая, что в ходе познания в портрет реальности вносятся дополнительные черты, он исправляется и |
200 лы французского исторического журнала «Анналы», получалось, что с ростом внимания к субъективности человека в истории появляется реальная возможность приблизиться к объективной истине исторического времени. Но эта наивная позиция оставалась непотревоженной лишь до 60-х гг. XX в., когда появилась теория «референциальной неопределенности» американского логика У.Куайна, которая нанесла ей столь же тяжелый удар, как и теорема Геделя истинностной гносеологии позитивизма и рационализма». Куайн обратил внимание на расплывчатость и неоднозначность связи символа и значения в любом «естественном языке», что ведет к «неопределенности перевода» любого исторического текста. Теория Куайна, относящаяся к философии языка, имеет непосредственное отношение и к исторической герменевтике, в рамках которой культура и деятельность человека прошлого рассматриваются как текст, нуждающийся в переводе и прочтении, а процесс исторического познания как диалог историка и человека в истории. И.Ионов делает из этого вывод, что «степень объективности полученного знания принципиально невозможно определить». И, следовательно, «история как наука способна существовать и развиваться без доминирования мифологемы «истины», преследуя в основном идеал «пользы», учитывая потребность людей в ориентировании во времени».1 Нельзя оставить без внимания и позицию логиков по вопросу об истине. В теории А.Тарского общая идея классической теории истины о соответствии мысли действительности трансформируется в идею соответствия отдельного предложения фрагменту действительности, т.е. факту. Отбрасывается классическая теория истины, согласно которой знание о мире рисует его портрет и точно так похоже на мир, как похож • Ионов И. Историческая наука: от «истинностного» к полезному знанию. //Общественные науки и современность. 1995. №4, с. 111-112. 201 портрет на оригинал, и наивная теория отражения, считающая, что в ходе познания в портрет реальности вносятся дополнительные черты, он исправляется и приобретает все большее сходство с оригиналом. При более детальном проникновении в структуру науки и в процессы ее развития все более подтверждается то, что научная теория опирается на фундамент абстрактных понятий и величин, создает систему идеализированных объектов, часто весьма далеких от известной реальности. Говорить можно лишь о соответствии научных теорий результатам наблюдений и экспериментов, об их проверке подтверждении или опровержении. Первоначально логическим позитивистам казалось, что можно добиться полного и окончательного подтверждения хотя бы некоторых предложений языка науки, и это даст нам основание считать, что такие предложения соответствуют фактам, т.е. истинны. Однако в случае научных предложений или теорий для полного подтверждения нам требуется проверить бесконечное число отдельных случаев. Ясно, что это невозможно, и самое большее, на что можно рассчитывать, это частичное подтверждение. У К. Поппера еще сохраняется понятие истины. По его мнению, полное подтверждение невозможно, а частичное вообще не имеет никакой цены, ибо подтвердить можно что угодно. Ценно опровержение, ведь оно указывает на заблуждение и позволяет исключить его. Для К. Поппера идея истины является регулятивным идеалом, побуждающим ученых отбрасывать опровергнутые теории и создавать новые. Следовательно, есть возможность установить заблуждение и исключить его (хотя нет возможности установить истину). Однако приходится признать, что всякая новая теория противоречит тем или иным фактам, следовательно, должна быть отброшена. «В рамках ведущих представителей философии науки 2-й половины XX в. Т.Куна, И.Лакатоша, С.Тулмина и др. понятие истины уже |