Проверяемый текст
Тилинина Татьяна Валентиновна. Специфика заблуждений в социальном познании (Диссертация 1998)
[стр. 107]

107 различных исторических эпох.
Стремление к познанию этих частных смыслов было вариантом истинностного знания в истории.
По логике историков школы французского исторического журнала «Анналы», получалось, что с ростом внимания к субъективности человека в истории появляется реальная возможность приблизиться к объективной истине.
Но эта наивная позиция оставалась непотревоженной лишь до 60-х
годов XX в., когда появилась теория «референциальной неопределенности» американского логика У.
Куайна, которая нанесла ей столь же тяжелый удар, как и теорема Геделя истинностной гносеологии позитивизма и рационализма.
Куайн обратил внимание на расплывчатость и неоднозначность связи символа и значения в любом «естественном языке», что ведет к «неопределенности перевода» любого исторического текста.
Теория Куайна, относящаяся к философии языка, имеет непосредственное отношение и к
социально-исторической герменевтике, в рамках которой культура и деятельность человека прошлого рассматриваются как текст, нуждающийся в переводе и прочтении, а процесс исторического познания как диалог историка и человека в истории.
И.
Ионов делает из этого вывод, что «степень объективности полученного знания принципиально невозможно определить».
И, следовательно, «история как наука способна существовать и развиваться без доминирования мифологемы «истины», преследуя в основном идеал «пользы», учитывая потребность людей в ориентировании во
времени»[84].
Нельзя оставить без внимания и позицию логиков по вопросу об истине.
В теории А.
Тарского общая идея классической теории истины о соответствии мысли действительности трансформируется в идею соответствия отдельного предложения фрагменту действительности,
то есть факту.
Отбрасывается классическая теория истины, согласно которой знание о мире рисует его портрет и точно так похоже на мир, как похож
портрет на оригинал, и наивная теория отражения, считающая, что в ходе познания в портрет реальности вносятся дополнительные черты, он исправляется и
[стр. 200]

200 лы французского исторического журнала «Анналы», получалось, что с ростом внимания к субъективности человека в истории появляется реальная возможность приблизиться к объективной истине исторического времени.
Но эта наивная позиция оставалась непотревоженной лишь до 60-х
гг.
XX в., когда появилась теория «референциальной неопределенности» американского логика У.Куайна, которая нанесла ей столь же тяжелый удар, как и теорема Геделя истинностной гносеологии позитивизма и рационализма».
Куайн обратил внимание на расплывчатость и неоднозначность связи символа и значения в любом «естественном языке», что ведет к «неопределенности перевода» любого исторического текста.
Теория Куайна, относящаяся к философии языка, имеет непосредственное отношение и к
исторической герменевтике, в рамках которой культура и деятельность человека прошлого рассматриваются как текст, нуждающийся в переводе и прочтении, а процесс исторического познания как диалог историка и человека в истории.
И.Ионов делает из этого вывод, что «степень объективности полученного знания принципиально невозможно определить».
И, следовательно, «история как наука способна существовать и развиваться без доминирования мифологемы «истины», преследуя в основном идеал «пользы», учитывая потребность людей в ориентировании во
времени».1 Нельзя оставить без внимания и позицию логиков по вопросу об истине.
В теории А.Тарского общая идея классической теории истины о соответствии мысли действительности трансформируется в идею соответствия отдельного предложения фрагменту действительности,
т.е.
факту.
Отбрасывается классическая теория истины, согласно которой знание о мире рисует его портрет и точно так похоже на мир, как похож
• Ионов И.
Историческая наука: от «истинностного» к полезному знанию.
//Общественные науки и современность.
1995.
№4, с.
111-112.


[стр.,201]

201 портрет на оригинал, и наивная теория отражения, считающая, что в ходе познания в портрет реальности вносятся дополнительные черты, он исправляется и приобретает все большее сходство с оригиналом.
При более детальном проникновении в структуру науки и в процессы ее развития все более подтверждается то, что научная теория опирается на фундамент абстрактных понятий и величин, создает систему идеализированных объектов, часто весьма далеких от известной реальности.
Говорить можно лишь о соответствии научных теорий результатам наблюдений и экспериментов, об их проверке подтверждении или опровержении.
Первоначально логическим позитивистам казалось, что можно добиться полного и окончательного подтверждения хотя бы некоторых предложений языка науки, и это даст нам основание считать, что такие предложения соответствуют фактам, т.е.
истинны.
Однако в случае научных предложений или теорий для полного подтверждения нам требуется проверить бесконечное число отдельных случаев.
Ясно, что это невозможно, и самое большее, на что можно рассчитывать, это частичное подтверждение.
У К.
Поппера еще сохраняется понятие истины.
По его мнению, полное подтверждение невозможно, а частичное вообще не имеет никакой цены, ибо подтвердить можно что угодно.
Ценно опровержение, ведь оно указывает на заблуждение и позволяет исключить его.
Для К.
Поппера идея истины является регулятивным идеалом, побуждающим ученых отбрасывать опровергнутые теории и создавать новые.
Следовательно, есть возможность установить заблуждение и исключить его (хотя нет возможности установить истину).
Однако приходится признать, что всякая новая теория противоречит тем или иным фактам, следовательно, должна быть отброшена.
«В рамках ведущих представителей философии науки 2-й половины XX в.
Т.Куна, И.Лакатоша, С.Тулмина и др.
понятие истины уже

[Back]