|
48 сущности. Оно выступает отражением некоторой внешней, видимой стороны предмета, поэтому может быть адекватным, но неистинным отражением. Иными словами, это поверхностное отражение, в ходе которого не ухватывается (или даже искажается) сущность предмета в социальном познании. Выше приведенные определения заблуждения используются здесь нами для того, чтобы подчеркнуть существующую пока проблематичность в этом вопросе. Однако практически все исследующие проблему заблуждения учёные признают, что оно есть характеристика знания, которая указывает на то, что это знание пока что не является полностью адекватным отражением объекта. Безусловно, такое определение несколько абстрактно, но его пока достаточно для того, чтобы сделать следующий шаг в исследовании имманентной взаимосвязи истины и заблуждений в процессе социального познания. Вся история гносеологии свидетельствует о том, что заблуждение есть не абстрактная, метафизическая антитеза истины, а ее диалектическая противоположность. Это значит, что «... то, что ныне признается истиной, имеет свою ошибочную сторону, которая теперь скрыта, но со временем выступит наружу; и совершенно так же то, что признано теперь заблуждением, имеет истинную сторону, в силу которой оно прежде могло считаться истиной»[34]. Тем самым, вопрос о соотношении истины и заблуждения тесно смыкается с проблемой взаимосвязи и взаимоперехода абсолютной и относительной истины. Последняя же это истина для определенного места и данного времени при конкретных обстоятельствах; за пределами этих рамок она может стать заблуждением, но сумма относительных истин, непрерывно добываемых наукой, слагается в истину абсолютную, на всех этапах достижения которой практически невозможно избежать заблуждений, особенно в сложном и нелинейно детерминированном процессе социального познания. |
рической практики и знания, либо абсолютизацией отдельных моментов знания или объекта, также объясняемой в конечном счете ограниченностью знания и практики познающего субъекта.1 Поэтому Заботин П.С. не согласен с Ф.А.Селивановым1 2 который «не вводит решающего признака в определение заблуждения. Он квалифицирует заблуждение лишь как ложную мысль или совокупность мыслей, которые субъект принимает за истинные, или как ошибку в отражении предмета субъектом. Это определение недостаточно конкретно. Отсутствие указания на решающий отличительный признак заблуждения обусловленность ограниченной конкретно исторической практикой и знанием приводит Ф.А.Селиванова к тому, что его определение не отражает подлинной природы заблуждений в знании».3 А.Б.Тазаян определяет заблуждение как «знание, искаженно отражающее законы и процессы объективной реальности, несоответствие достигнутого уровня знания внутренней природе его сущности».4 По его мнению, заблуждение есть знание о предмете не соответствующее его сущности. Оно выступает отражением некоторой внешней, видимой стороны предмета, поэтому может быть адекватным, но неистинным отражением. Иными словами, это поверхностное отражение, в ходе которого не ухватывается (или даже искажается) сущность предмета. Все эти выдержки из работ отечественных философов приведены здесь не для того, чтобы отбросить все раннее данные определения за1Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. М., 1979, с.77. 2 Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972. 3 Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. М., 1979, с/75 4 Тазаян А.Б. Гносеологический статус заблуждения в социальном познании. Дисс... канд. филос.наук. М., 1990, с.7 16 блуждения и придумать еще одно, а для того, чтобы подчеркнуть существующую пока проблематичность в этом вопросе. Однако практически все исследующие заблуждение, авторы признают, что оно есть характеристика знания, которая, указывает на то, что это знание не является полностью адекватным отражением объекта. Безусловно, такое определение абстрактно, но его пока достаточно для того, чтобы сделать следующий шаг в исследовании. История познания свидетельствует о том, что заблуждение есть не абстрактная, метафизическая антитеза истины, а ее диалектическая противоположность. Это значит, что «... то, что ныне признается истиной, имеет свою ошибочную сторону, которая теперь скрыта, но со временем выступит наружу; и совершенно так же то, что признано теперь заблуждением, имеет истинную сторону, в силу которой оно прежде могло считаться истиной».1 Вопрос о соотношении истины и заблуждения тесно смыкается с проблемой взаимосвязи и взаимоперехода абсолютной и относительной истины. Последняя истина для определенного места и данного времени при конкретных обстоятельствах; за пределами этих рамок она может стать заблуждением, но сумма относительных истин, непрерывно добываемых наукой, слагаегся в истину абсолютную. Нет нужды более подробно останавливаться на обсуждении вопроса о соотношении абсолютной и относительной истины, он достаточно полно исследован в трудах наших философов.* 2 Вопрос же о взаимопереходе относительной истины и заблуждения в нашей литературе почти не разработан. Хотя в свое время еще 17 ‘Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии //'Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т.21, с.277. 2 См., например работы Батищева Г.С., Копнина П.В., Элеза Й. и многих других. |