|
76 становилась способом мысли, а имитация способом жизни, по справедливому замечанию В. В. Ильина, необходимо неустанно повышать методологическую и профессиональную культуру, руководствоваться требованиями кристаллизованного в истории мысли охранительного, защитного пояса регулятивов, рекомендующего не допускать политизации, идеологизации научной деятельности, достаточным основанием использования абстрактных объектов, схем, конструкций, идеализации считать их соответствие опыту, а не идеалу»[55]. Содержание принципа антиакгивизма исчерпывается в перефразировке известного идеологического положения: «назначение теоретика объяснять, а не изменять мир». Уверенность в единственности верной теории порождает нетерпение воплотить, внедрить ее в жизнь, реализовать на практике любой ценой, ведет к материализации теоретических заблуждений. Только так можно квалифицировать насильственные вмешательства в ход истории, попытки кроить и перекраивать ее в угоду демагогическим схемам. В. В. Ильин делает из этого вывод, что необходимо «разделить амплуа теоретика и политика» первый объясняет, а второй изменяет мир, учитывая и оценивая историческую ситуацию. Теоретик, по его мнению, «не способен знать, что можно, а чего нельзя делать с обществом, судьбой, историей»[56]. Известное положение: общество это средство, а человек главная цель и составляет сущность принципа социального гуманизма. Высшей и конечной целью всех теоретических построений и практических преобразований оказывается индивид, покушаться на неповторимость и целостность которого никогда не стоит. «В погоне за идеализацией индивида нельзя терять индивида». Следовательно, плохи, неистинны те социальные теории, которые потребительски рассматривают индивида, в которых высок «мотив экстремального», велик удельный вес идеи сверхнапряжения, сверхэнтузиазма. Такие социальные теории не рассчитаны на концептуализацию будничной жизни, значит, не адекватны действительности, являются воплощенным заблуждением. |
224 димо неустанно повышать методологическую и профессиональную культуру, руководствоваться требованиями кристаллизованного в истории мысли охранительного, защитного пояса регулятивов, рекомендующего не допускать политизации, идеологизации научной деятельности, достаточным основанием использования абстрактных объектов, схем, конструкций, идеализации считать их соответствие опыту, а не идеалу».1 Содержание принципа антиактивизма исчерпывается в перефразировке известного идеологического положения: «назначение теоретика объяснять, а не изменять мир». Уверенность в единственности верной теории порождает нетерпение воплотить, внедрить ее в жизнь, реализовать на практике любой ценой, ведет к материализации теоретических заблуждений. Только гак можно квалифицировать насильственные вмешательства в ход истории, попытки кроить и перекраивать ее в угоду демагогическим схемам. Ильин В.В. делает из этого вывод, что необходимо «разделить амплуа теоретика и политика» первый объясняет, а второй изменяет мир, учитывая и оценивая историческую ситуацию. Теоретик, по его мнению, «не способен знать, что можно, а чего нельзя делать с обществом, судьбой, историей». Известное положение: общество средство, а человек цель составляет сущность принципа гуманизма. Высшей и конечной целью всех теоретических построений и практических преобразований оказывается индивид, покушаться на неповторимость и целостность которого никогда не стоит. «В погоне за идеализацией индивида нельзя терять индивида». Следовательно, плохи, неистинны те социальные теории, которые потребительски рассматривают индивида, в которых высок «мотив экстремального», велик удельный вес идеи сверхнапряжения, сверхэнтузиазма. Такие социальные теории не рассчитаны на концептуализа1 Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология. М., 1994, с. 125. |