|
ской Уставной грамоты: «а татя впервые продати противу поличного, а другие уличат, продадут его не жалуя; а уличат втретьи, ино повесити»1, т. е. совершение преступления в первый раз влекло штраф в размере стоимости похищенного, во второй — продажу в рабство, а в третий — повешение. Виды повторности стабильно выступали квалифицирующими и особо квалифицирующими обстоятельствами в таких законодательных актах XV—XVI вв., как Устав Ярослава о земских делах2, Псковская Судная грамота3 (ст. 8), Судебник 1497 г.4 (ст. 11). В последнем случае предусматривалась смертная казнь за повторную кражу при отсутствии у виновного имущества для возмещения убытков. Близка к упомянутым статьям редакция ст. 14 Медынского губного указа 1555 г.5, закрепившая особо квалифицирующие обстоятельства, влекущие смертную казнь («татьбы три или четыре или выше»). В Судебнике 1497 г. расширился спектр квалифицирующих обстоятельств. Впервые была предпринята попытка различать наказания по квалифицирующим признакам, относящимся к различным сторонам состава преступления «кража». Так, ст. 9 предусматривала ответственность за «церковную и головную татьбу» (характеристика объекта), ст. 13 за кражу, совершенную «ведомым лихим человеком» (характеристика субъекта), ст. 11 за повторную кражу (характеристика объективной стороны). Таким образом, первоначальная дифференциация ответственности с учетом объективной стороны, а также предмета и потерпевшего дополнилась дифференциацией в зависимости от характеристики субъекта, а позднее и субъективной стороны. В следующем крупном законодательном акте (Судебник 1550 г.6) были повторены вопросы дифференциации наказания. Л вот Соборное уложение 1649 г.7 не только гораздо больше использовало квалифицирующие признаки, 1Российское законодательство Х Х Х вв. Т. 1. М ., 1984. С. 181, 182. 2 См.: Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. Т. 1. СПб., 1865. С. 874. 3 Российское законодательство Х Х Х вв. Т. 2. М ., 1985. С. 331-342. 4Там же С. 54-62. 5Там же. С. 218-223. 6 Там же. С. 97-120. 7 Там ж е.Т .З.С . 83-257. |
' Точность подсчета весьма затруднена, так как нередко квалифицирующие и привилегирующие признаки закреплены в санкции статьи, причем их аморфная формулировка типа "смотря по обстоя гельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину" позволяет легко спутать их с обычными обстоятельствами, учитываемыми не при дифференциации, а при индивидуализации ответственности 2 См Российское законодательство Х—XX вв Т 1 С 64—80 Стр.103 характеризующие способ совершения преступления (убийство тайное в разбое1), орудие преступления (оскорбление мечом, ножнами и прочим — ст 23—25), последствия (тяжесть телесных повреждений — ст 27, 28) Самыми распространенными квалифицирующими признаками по-прежнему остаются относящиеся к объекту и предмету преступления (ст 69, 70, 79, 81) и социальному положению потерпевшего (ст 1, 3, 11—17, 78, 88, 89, доп ст 1, 2)2 Мы не можем согласиться с М Н Каплиным, относящим убийство "в разбое" (ст 7) к дифференциации ответственности по признакам субъективной стороны преступления^, думается, "убийство тайное в разбое" характеризует особенность объективной стороны содеянного Развитие законодательной техники привело к выделению признаков, более заметно увеличивающих ответственность, по современной терминологии — особо квалифицирующих На наш взгляд, впервые это произошло с признаком "повторность", закрепленным в ст 5 Двинской Уставной грамоты 1397 г "а татя впервые продати противу поличного, а другие уличат, продадут его не жалуя, а уличат втретьи, ино повесити "4 Иными словами, совершение преступления в первый раз влекло штраф в размере стоимости похищенного, во второй — продажу в рабство, а в третий — повешение Виды повторности стабильно выступали квалифицирующими и особо квалифицирующими обстоятельствами в законодательных актах XV—XVI вв Уставе Ярослава о земских делах5, Псковской Судной грамоте6 (ст 8), Судебнике 1497 г7 (ст 11) В последнем предусматривалась смертная казнь за повтор* Это положение сохранилось в жалованных грамотах, Псковской Судной и Двинской Судной грамотах (см Российское законодательсгво Х— XX вв Т 2 М, 1985 С 181) 2 Указанные признаки доминируют также в краткой и пространной редакциях Устава Князя Ярослава о церковных судах (см Российское законодательство Х—ХХ вв Т 2 С 168—172, 189—193) 3 См Каплин М Н Дифференциация ответственности за преступления против жизни и здоровья в истории российского уголовного законодательства // Юридическая техника и вопросы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе Ярославль, 1998 С 101 4 См Российское законодательство Х—XX вв Т 1 С 181, 182 См Берне? А Ф Учебник уголовного права Части Общая и Особенная Т 1 Спб, 1865 С 874 г См Российское законодательство Х—XX вв Т 2 С 331—342 7 Там же С 54—62 Стр.104 ную кражу при отсутствии у виновного имущества для возмещения убытков. Близка к упомянутым статьям редакция ст. 14 Медынского губного указа 1555 г.1, закрепившая особо квалифицирующие обстоятельства, влекущие смертную казнь ("татьбы три или четыре или выше"). В Судебнике 1497 г. расширился спектр квалифицирующих обстоятельств. Впервые была предпринята попытка дифференцировать ответственность по квалифицирующим признакам, относящимся к различным сторонам состава преступления "кража". Так, ст. 9 предусматривала ответственность за "церковную и головную татьбу" (характеристика объекта), ст. 13 — за кражу, совершенную "ведомым лихим человеком" (характеристика субъекта), ст. 11 — за повторную кражу (характеристика объективной стороны): "А поймают татя въдругие..." Таким образом, первоначальная дифференциация ответственности с учетом объективной стороны, а также предмета и потерпевшего дополнилась дифференциацией в зависимости от характеристики субъекта, а позднее — и субъективной стороны. Судебник 1550 г. (Ивана IV)2 в целом повторил дифференциацию ответственности Судебника 1497 г. А вот Соборное уложение 1649 г.3 не только гораздо больше использовало квалифицирующие признаки, но и расширило их палитру, улучшило технику их законодательной регламентации. Появились новые признаки — совершение преступления в условиях стихийного бедствия (ст. 91), с оказанием сопротивления при задержании (ст. 88) и др. Судебник достаточно широко использует привилегирующие признаки. Большинство из них характеризуют объект преступления (потерпевшего — ст. 14 и 268 гл. X; ст. 3 гл. XX; предмет преступления — ст. 89 и 90 гл. XXI), остальные — объективную сторону (убийство "в драке пьяным делом" — ст. 29 гл. XXI; побои, причиненные вследствие подстрекательства, — ст. 12 гл. XXII). Впервые выделяются мелкая кража, которая наказывается значительно мягче ("а поличное и гривны не стоит" — ст. 90 гл. XXI), а также полевое, садовое и огородное воровство (ст. 89 гл. XXI, ст. 221, 222 гл. X). ' См.. Российское законодательство Х—XX вв. Т 2. С 218—223 1 Там же. С. 97—120. ''См.: Российское законодательство Х—XX вв Т 3 М., 1985 С 83—257 Стр.105 Освобождение от уголовной ответственности (и наказания) не было характерным институтом для российского законодательства XVI—XVII вв., однако реальное освобождение имело место в правоприменительной практике. Так, в царской грамоте 1667 г. указывалось: "А которые люди наперед сего воровали, а ныне не воруют, и они бы тех |