|
фии: «снятие преступления есть возмездие постольку, поскольку это возмездие есть по своему понятию нарушение нарушения и поскольку преступление по своему наличному бытию имеет определенный качественный и количественный объем и тем самым его отрицание как наличное бытие имеет такой же объем. Это зиждущееся на понятии тождество есть, однако равенство не по специфическому, а по в себе сущему характеру нарушения, по его ценности»1 . Сторонники социологической школы, исследуя социальные причины преступного поведения, выдвигали идею альтернативного применения уголовного наказания либо мер социальной защиты, или социальной безопасности2(меры социальной защиты понимаются как меры медицинского характера к невменяемым, «пробация» или меры общественного контроля над преступниками, а также меры по их ресоциализации). Меры социальной защиты, по нашему мнению, не могли основываться на принципе пропорциональности совершенному деянию и вине лица, его совершившего (например, принудительные меры медицинского характера). В первые годы после установления советской власти вопросы дифференциации наказания в принимаемых уголовно-правовых актах отражались в небольшом объеме и бессистемно, что, на наш взгляд, вполне объяснимо чрезвычайно сложным общественно-политическим положением в стране. Так, в Декрете СНК от 11 апреля 1918 г. «Об организации управления почтово-телеграфным делом» указывается, что «в случае явного саботажа со стороны почтово-телеграфных чиновников местные Советы рабочих и крестьянских депутатов уполномочиваются принимать самые решительные и беспощадные меры подавления»3. В Инструкции НКЮ от 19 ноября 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» конкретному ' Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 148-149. 2 См.: Пионтковский А.А. Условное осуждении в Норвегии. Одесса, 1895. 3 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.) / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 24. |
своему понятию нарушение нарушения и поскольку преступление по своему наличному бытию имеет определенный качественный и количественный объем и тем самым его отрицание как наличное бытие имеет такой же объем. Это зиждящееся на понятии тождество есть, однако, равенство не по специфическому, а по в себе сущему характеру нарушения, по его ценности"2. Для того чтобы осознать то понимание наказания (и необходимость его градации), которое преобладало в российской классической школе уголовного права, обратимся к теориям наказания. Как известно, теории наказания обычно подразделяются на абсолютные, относительные, смешанные и так называемые "отвергающие наказание"3. Все они в основном получили обоснование во второй половине XVIII — начале XIX в. При рассмотрении этих теорий (в их разработке значительную роль сыграли немецкие криминалисты) оказывается, что каждая из них базируется на определенном философском учении. Перечислим их. Абсолютные теории рассматривали наказание: 1) как божественное явление (средневековые криминалисты, философ Шталь и его последователи); 2) как категорический императив, т. е. врожденное, непреложное и не нуждающееся в доказательствах требование наказания со стороны практического разума. Последний вменяет человеку в обязанность исполнение нравственных правил и требует кары в случае их нарушения (Кант и его последователи); 3) как способ уничтожения внесенного преступлением противоречия между частной волей и общей волей, являющейся в праве (Гегель и его последователи); 4) как естественное проявление при' См.: Спасович В. Учебник уголовного права. Т. 1. Вып. 1. Спб., 1863. С. 108. 2 Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 148—149. 3 См.: Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Т. 1. Часть Общая. Киев, 1875. С. 21 и след.; Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 42 и след. Стр.125 сущего человеку чувства справедливости, восстановление такой справедливости (многие криминалисты второй половины XIX в.). Относительные теории исходили из того, что наказание есть: 1) устрашение (большинство средневековых криминалистов); 2) средство психического принуждения, предупреждения, предостережения (Фейербах, Грольман, Брауэр и др.); 3) средство предотвращения повторения преступлений вообще (Бентам) либо средство исправления преступника и др. Теории смешанные соединяют в себе теории абсолютные и относительные (например, Бернер признавал наказание отрицанием преступления и восстановлением справедливости, по Гегелю, и дополнительно — средством защиты общества и предупреждения преступлений). Теории, "отвергающие наказание", отвергают, по сути, не наказание как таковое, а его обоснование в прежних освобождении от ответственности (наказания) действовали, как правило, импераСтр.129 тивно, для всех граждан, градируя таким образом ответственность и унифицируя ее Цель же частного предупреждения преступлений достигалась и поныне достигается, как нам представляется, в основном посредством индивидуализации ответственности (наказания) С этих позиций не можем согласиться с С В Полубинской, утверждающей, что дифференциация ответственности в уголовном законе является предпосылкой цели специального предупреждения1 Иногда автор не различает процессы дифференциации и индивидуализации наказания "Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания, всесторонний учет степени общественной опасности совершенного преступления и особенностей личности при условии неотвратимости уголовной ответственности служат, прежде всего, средствами специального предупреждения преступлений"2 На рубеже XIX—XX вв в России под влиянием западноевропейских идей появились сторонники социологической школы Они развивали идеи Ф Листа о социальной превенции и отказе от принципа соразмерности наказания преступлению Так, Ф Лист предлагал ввести приговоры с неопределенным сроком наказания, продолжительность которых определялась бы исполняющими наказание органами^ Последователи Ф Листа, исследуя социальные причины преступного поведения, выдвигают идею альтернативного применения уголовного наказания либо мер социальной защиты (социальной безопасности)4 Меры социальной защиты понимаются как меры медицинского характера к невменяемым, "пробация" или меры общественного контроля над преступниками (а также меры по их ресоциализации) Однако классическая школа по-прежнему сохраняла ключевые позиции в науке, что влияло и на законотворческую практику (например, на создание Уголовного уложения 1903 г) В уголовном праве советского периода идеи социальной защиты были не только развиты, но отчасти и гипертрофированы Понятие наказания в первые годы советской власти подменялось поня1 См Полубинская С В Цели уголовного наказания М, 1990 С 17 2 Там же С 107 ^См Лист Ф Задачи уголовной политики Спб, 1895 С 44 и след 4 См, например Пионтковский А А Об условном осуждении и сисгеме испыгания Уголовно-политическое исследование Одесса, 1894, Его же Условное освобождение Уголовно-поли гическое исследование Казань, 1990 Стр.130 тием мер социальной защиты судебно-исправительного, медико-педагогического характера, которые действовали в интересах господствующего класса и для подавления чуждых классовых элементов. Эти меры применялись в отношении как лиц, совершивших общественно опасные действия, так и лиц, не совершивших преступлений, но "представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности" (ст. 7 УК РСФСР 1926 г.). Очевидно, что меры социальной защиты (даже в их первоначальном негипертрофированном виде) не могли основываться на принципе пропорциональности совершенному деянию и вине лица, его совершившего (например, принудительные меры медицинского характера). Сказанное тем более верно в отношении мер социальной защиты в обществе с неприкрыто классовыми интересами. Так, А. А. Пионтковский отмечал по этому поводу "Буржуазная пропорциональная форма уголовно-правового принуждения (наказание — справедливое воздаяние за вину) выражала еще и юридическое равенство (кстати, и дифференциацию ответственности. — Т. Л.-К.), и правовые гарантии личной свободы. Ныне право строится открыто на классовой основе. Оно не обещает никому равенства всех перед уголовным законом. Классовое положение преступника является одним из важных обстоятельств для целесообразного выбора меры социальной защиты <...> в соответствии с интересами класса в целом'". Изложенные положения, думается, повлияли на реализацию принципа дифференциации ответственности в уголовном законе. ' См Пионтковский А. А. Марксизм и уголовное право: О некоторых спорных вопросах теории уголовного права. М, 1927 С 79. § 2. Дифференциация уголовной ответственности в послереволюционных отечественных источниках В первых декретах и законах послереволюционного периода дифференциация ответственности прослеживается весьма слабо. Часто не только подвиды, но и виды преступлений и грозящие за них наказания определяются расплывчато. Так, в п. 11 Стр.131 Декрета СНК от 11 апреля 1918 г. "Об организации управления почтово-телеграфным делом" записано: "В случае явного саботажа со стороны почтово-телеграфных чиновников местные Советы рабочих и крестьянских депутатов уполномачиваются принимать самые решительные и беспощадные меры подавления'". В п. 1 Инструкции НКЮ от 19 ноября 1917 г. "О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний" перечислялись дела, подсудные трибуналу (составы преступлений), а в п. 2 — виды наказаний, налагаемых трибуналом. Конкретному составу преступления не соответствовали определенные санкции. По существу, суд был вправе за любое из перечисленных преступлений наложить наказание от штрафа до |