|
вания, ни опыта законотворческой работы. При таких условиях о дифференциации наказания не могло быть и речи, поскольку ставилось под сомнение само основание уголовной ответственности (например, меры социальной защиты могли применяться вне зависимости от совершения преступления как к самому виновному, так и к членам его семьи и т. д.). В этой связи количество составов преступлений в особенных частях УК РСФСР 1922 и 1926 гг., содержащих признаки дифференциации наказания, относительно меньше, чем в имперских уголовных законах, Так, в УК РСФСР 1922 г. их доля составила лишь 29% от всех составов преступлений (напомним, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных было 36%, а в Уголовном уложении 42%). В УК РСФСР 1926 г. прослеживается более широкое использование рассматриваемых признаков (33%) всех составов преступлений (в дальнейшем развитии советского уголовного права вновь наблюдается тенденция расширенного развития института дифференциации наказания, например, в УК РСФСР 1960 г. соответствующие признаки встречаются почти в половине составов, а в УК РФ 1996 г. — более чем в половине составов преступлений Особенной части). Из содержащихся в УК РСФСР 1922 г. 76 видов квалифицирующих и привилегирующих признаков составов преступления более половины характеризовали объективную сторону преступления. По сравнению с дореволюционным законодательством почти в три раза увеличилась доля признаков, характеризующих субъект преступления; аналогично обстояло дело с квалифицирующими обстоятельствами, относящимися к объекту преступления их доля увеличилась в два раза. Доля признаков, характеризующих субъективную сторону состава, осталась стабильной. В УК РСФСР 1926 г. насчитывалось 79 видов квалифицирующих признаков, при этом их распределение по сторонам состава преступления по сравнению с УК РСФСР 1922 г. осталось практически тем же самым, что неудивительно, поскольку УК 1926 г. был составлен на основе предшествующего Кодекса. Несмотря на формальное отрицание имперского права, советское госу |
контрреволюционные4, зараженные формально-догматическим подходом и "пресловутой буржуазной теорией правового государства"5. Это и неудивительно, если учесть, что в основном законы писались "профессиональными революционерами, а не представителями академической правовой науки"6, т. е. людьми, не имевшими ни специального юридического образования, ни опыта законотворческой работы. О точной градации, дифференциации наказания было нелепо и говорить, ког' Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 372. 2 О дифференциации ответственности с помощью квалифицирующих и привилегирующих признаков состава преступления в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. см.: Кругликов Л. Л. Квалифицирующие обстоятельства в УК РСФСР 1922 года // Дифференциация формы и содержания в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1995. С. 36—45; Его же. Дифференциация ответственности с учетом квалифицирующих обстоятельств в УК РСФСР 1926 года // Актуальные проблемы правовой защиты личности в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1990. С. 14—23. 1 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917—1952 гг. С. 57. 4 См.: Швеков Г. В. Первый советский Уголовный кодекс. М, 1970. С. 106. 'Там же. С. 108. "См.: Герцензон А. А. Уголовное право и социология М., 1970. С. 283. Стр.133 да ставилось под сомнение само основание уголовной ответственности (меры социальной защиты могли применяться вне зависимости от совершения преступления как к самому виновному, так и к членам его семьи и т. д.). Отмеченные факторы, естественно, сказались на масштабе и качестве дифференциации уголовного наказания с помощью квалифицирующих и привилегируюш^их признаков. В УК РСФСР 1922 г. доля составов с такими признаками, по подсчетам Л. Л. Круг-ликова, составила лишь 29% от всех составов преступлений. Она значительно уменьшилась в сравнении с Уголовным уложением (42%) и Уложением о наказаниях (36%). В УК 1926 г. прослеживается более широкое использование рассматриваемых признаков (33%) всех составов преступлений, в УК 1960 г. они встречаются почти в половине составов, а в УК РФ 1996 г. — более чем в половине составов преступлений. Ниже приведена диаграмма 1, отражающая удельный вес статей, содержащих квалифицированные и привилегированные соСтр.134 ставы, в числе всех статей основных источников российского уголовного законодательства. УК РСФСР 1922 г., по данным Л Л. Кругликова, содержал 76 видов квалифицирующих и привилегирующих признаков состава преступления. Более половины из них характеризовали объективную сторону преступления. По нашим подсчетам, по сравнению с дореволюционным законодательством значительно (почти в три раза) увеличилась доля признаков, характеризующих субъект преступления; аналогично обстояло дело с квалифицирующими обстоятельствами, относящимися к объекту преступления (их доля увеличилась в два раза). Доля признаков, характеризующих субъективную сторону состава, осталась стабильной. В УК РСФСР 1926 г. Л. Л. Кругликов насчитывает 79 видов квалифицирующих признаков. Их распределение по сторонам состава преступления в сравнении с УК РСФСР 1922 г. не изменилось. Распределение квалифицирующих и привилегирующих признаков по сторонам состава преступления в основных источниках российского уголовного законодательства отражено на диаграмме 2. Что касается спектра квалифицирующих и привилегирующих признаков первого Уголовного кодекса, то необходимо отметить, что, несмотря на отрицательное отношение к опыту дореволюционного законодательства, все же прослеживается довольно значительное влияние последнего на советский уголовный закон. Например, ряд квалифицирующих и привилегирующих признаков умышленного убийства по УК РСФСР 1922 г. имеет аналоги в Уголовном уложении. К ним относятся: убийство из корысти; способом, опасным для жизни многих людей; способом, особо мучительным для убитого; в состоянии сильного душевного волнения; по настоянию убитого; с превышением пределов необходимой обороны. Признак "с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление" близок к имевшемуся в Уложении о наказаниях — "для иного преступления". Появившийся в УК 1926 г. квалифицирующий признак кражи "на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах" тождествен квалифицирующим признакам "дорожной" кражи, известным Уложению о наказаниях 1845 г. Стр. 135 Диаграмма 2 Кстати, в ряде случаев заимствовались не лучшие из известных дореволюционному уголовному праву формулировок. Видимо, выбор мог бы быть более удачным, если бы советский законодатель обратился, например, к развернувшейся при подготовке Уголовного уложения 1903 г. дискуссии о квалифицирующих признаках убийства. В частности, в советский период была использоСтр.136 вана формулировка "с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление". Между тем еще Уложение о наказаниях предусматривало повышение ответственности за убийство "для иного преступления". Думается, убийство |