|
официально-делового стилей речи; таким образом, распределение этих слов по речевым сферам весьма различно (Д.Н.Шмелев, 1977). Характерны при этом полисеманты, у которых на базе исходной негативно-характеризующей семантики, принадлежащей экономической сфере, развиваются более широкие значения: КОНТРАБАНДА ж. 1. Тайный провоз или перенос через государственную границу запрещенных или облагаемых пошлиной товаров, ценностей и т.п. // Товар, ценности и т.п., провозимые или переносимые таким способом. 2. перен. разг. Что-л. запретное, совершаемое тайно. Разговорный пласт лексики так же объединяет достаточно различные по своей природе группы слов. Во-первых, это слова, являющиеся смысловыми эквивалентами стилистически нейтральных и более «официальных» обозначений; во-вторых, это слова, в значениях которых содержатся определенные экспрессивно-оценочные элементы; в-трстьих, это слова, являющиеся обозначением таких реалий, предметов, явлений и действий, которые в основном относятся к «бытовой» сфере жизни, поэтому их «разговорность» не контрастирует, как правило, с другими обозначениями. По мнению Д.Н. Шмелева, одно из элементарных и наиболее устойчивых представлений о стилистической дифференциации лексической системы языка отражено в общепринятом положении, согласно которому нейтральной в стилистическом отношении лексике противостоит, с одной стороны, «высокая», с другой «сниженная» лексика. Между тем лексикографические материалы не дают оснований считать, что данные слова образуют простой ряд «от высокого к сниженному». Существенно, что в большинстве случаев слова, относимые к «высокой лексике», не имеют непосредственных соответствий в тех пластах лексики, которые имеют «сниженный» характер. Вместо функциональных типов или стилей речи, Д.Н. Шмелев пользуется термином «экспрессивно-стилистические регистры», указывая на их 120 |
* % слои (общая и специальная литературно-книжная лексика, общая и нелитературная разговорная лексика и т.д.) исходит из того же принципа оно указывает на сферу преимущественного употребления слова и не всегда свидетельствует о его объективной стилистической характеристике. Степень книжности и разговорности бывает разная. Провести четкую грань между, например, общей литературно-книжной лексикой и специальной литературно-книжной или между общей литературно-книжной и нейтральной лексикой, по мнению многих исследователей, не представляется возможным, так как эти слои имеют тенденцию к взаимопроникновению (БАРС, 1987). Так, книжная лексика может свидетельствовать об определенном образовательном уровне тех, кто активно использует ее в своей речи, но реальное применение таких слов связано как с художественной, так и с разговорной речью, а содержательно они могут оказаться не характерны для научного и официально-делового стилей речи; таким образом, распределение этих слов по речевым сферам весьма различно (Шмелев, 1977). Разговорный пласт лексики также объединяет достаточно различные по своей природе группы слов. Во-первых, это слова, являющиеся смысловыми эквивалентами стилистически нейтральных и более «официальных» обозначений; во-вторых, это слова, в значениях которых содержатся определенные экспрессивно-оценочные элементы; в-третьих, это слова, являющиеся обозначением таких реалий, предметов, явлений и действий, которые в основном относятся к «бытовой» сфере жизни, поэтому их «разговорность» не контрастирует, как правило, с другими обозначениями. По мнению Д.Н. Шмелева, одно из элементарных и наиболее устойчивых представлений о стилистической дифференциации лексической системы языка отражено в общепринятом положении, согласно которому нейтральной в стилистическом отношении лексике противостоит, с одной стороны, «высокая», с другой «сниженная» лексика, в результате чего мы имеем в ряде случаев стилистические синонимы типа лик лицо физиономия (Шмелев, 1977). Между тем в большей части случаев противопоставляемые подобным 48 образом слова не имеют в словарях соотносительных помет, тогда как физиономия сопровождается пометой «разговорное», слово лик снабжено пометой «устаревшее», т. е. интерпретируется в ином стилистическом плане. Таким образом, лексикографические материалы не дают оснований считать, что данные слова образуют простой ряд «от высокого к сниженному». Существенно, что в большинстве случаев слова, относимые к «высокой лексике», не имеют непосредственных соответствий в тех пластах лексики, которые имеют «сниженный» характер. Вместо функциональных типов или стилей речи, Д.Н. Шмелев пользуется термином «экспрессивно-стилистические регистры», указывая на их многообразие в речи. «Нередко повторяемое мнение, пишет ученый, согласно которому основная характеристика различных типов речи, в том числе функциональных стилей, состоит в особенностях «отбора и сочетания» слов, нс отвечает полностью реальному положению вещей. Действительно, в различных текстах, относимых к тем или иным типам речи, во многих случаях нельзя обнаружить лексических «показателей стиля». Однако если исходить из того положения, что тексты являются лишь частичным, всегда неполным отражением функциональных разновидностей языка, очевидно, нет оснований ограничиваться стилистической характеристикой выбираемых текстов.... Приметами стиля как такового является не только то, что реально присутствует в тех или иных текстах, но и то, что в них может и чего не может быть» (Шмелев, 1977,28). Подобная «негативная» характеристика текста представляется далеко не безразличной для определения стилистической принадлежности текста: не наличие в тексте слов, имеющих соответствующие пометы, является решающим показателем его «разговорности» или «книжности», а возможность включения таких слов без нарушения стилистической тональности высказывания. Ни одна классификация не признается исчерпывающей, универсальной и отражающей все бесчисленные соотношения общих черт и различий. Од |