|
Характерный пример представляет собой и принятая 25 октября 1991 г. Верховным Советом РСФСР Декларация о языках народов России. Она вообще не содержит в тексте каких-либо ссылок на соответствующий закон. Скорее, это декларация, в которой на первом месте стояла функция «обосновательная», то есть функция утверждения и провозглашения тех принципов, прав и свобод, исходя из которых принимался Закон о языках. Таким образом, анализ отечественных деклараций различных лет позволяет считать, что они выполняли пять функций: кодификационную, легитимационную, программную, регулятивную и обосновательную. Естественно, что эти функции способны накладываться друг на друга в различных сочетаниях. Кроме того, могут появиться новые документы с названием «декларация», и перечень функций придется расширить. Но пока что этот перечень, на наш взгляд, является первой ступенью для оценки юридического характера деклараций, в том числе возможного для них общего критерия. Е.В. Колесниковым в отношении деклараций (в основном тех же, что и перечисленные выше) была предложена общая формула «акт конституционного характера»1 . На наш взгляд, с таким определением нельзя согласиться, и будет уместно привести позицию С.А. Карапетяна на точку зрения Е.В. Колесникова: «Мы полагаем, что Е.В. Колесников в известной мере прав как раз в последнем пункте, хотя он изложен, быть может, несколько односторонне. Общим для деклараций, имевших место, можно назвать то, что, во-первых, они принимались в исторически переломных моментах, хотя бы значимость моментов и была различной. Во-вторых, декларации действительно как бы рассчитаны на особенное восприятие массами. В-третьих, декларации всегда стремятся придать различным актам или событиям особенную торжественность, как бы ознаменовать необратимость новых институтов и общественного переустройства. Заметим 62 1 Колесников Е.В. Конституция и конституционные законы как основа российской правовой системы // Правоведение. 1995. № 4 5. С. 10. |
74 ринятая параллельно с Законом РСФСР от 25 октября 1991 г. "О языках ародов РСФСР".81 Здесь налицо, как видик, и совпадение названий и ямая правотворческая связанность. Однако Декларацию от 25 октября 1991 г. нельзя назвать нотификационной: Она вообще не содержит в тексте каких-либо ссылок на соответствующий Закон. Скорее это Декларация, в которой на первом месте стояла функция "обссновательная", то есть ■ункция утверждения и провозглашения тех принципов, прав и свобод, исходя из которых принимался Закон о языках. Полезно вспомнить и Декларацию "О поддержке экономической реформа в Российской Федерации", принятую шестым Съездом народных депутатов Российской Федерации 15 апреля 1992 г.22 По поводу этой Декларации з печати выражалось справедливое, на наш взгляд, недоумение в связи с наименованием документа и его юридическим характером, причем признавалось, что документ мог бы называться и постановлением Съезда.23 Это показывает, что однозначное соответствие между наименованием документа и его содержанием нередко отсутствует, что не в последнюю очередь вызвано теоретической неразработанностью вопроса. Названная неразработанность проявляется и в оценках юридического ■значения деклараций. Примечательно, в частности, что по псзоду той же декларации шестого Съезда от 15 апреля 1992 г. в другой газетной пуб21 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. К 50. Ст. 1740 и 1742. 22 Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. К 17. Ст.900. 23 "Документ конституционного значения" // Российскаягазета. 1992. 17 апреля. 75 нации содержалось следующее рассуждение. "Декларация документ пстический. не имеющий той юридической сила, кстсрсй наделено постаовление съезда". Но далее автор предупреждает: "На самом деле декла■ция, объязленная актом примирения законодательной к исполнительной ластей, полна скрытых подвохов", подразумевая под этим, что содернаие Декларации от 15 апреля 1992 г. способно оказаться в ряде пунктов полне осязаемым юридическим критерием оценки действий правительств а Приведенное рассуждение является сугубо газетным и крайне туманхотя оно и характерно с точки зрения восприятия отдельных деклараций среди общественности. Сейчас же, опираясь на проведенный выше ализ отдельных деклараций, еще раз подчеркнем уже возможный, на наш взгляд, вывод. Отечественные декларации различных лег позволяют считать, что они елняли пять функций: нотификационную, легитимационную, программную, регулятивную и обосновательнув. Естественно, что эти функций способны -вкладываться друг на друга в различных сочетаниях. Естественно, что огут появиться новые документы с названием "декларация", и перечень функций пришлось бы, возможно, расширить. Но пока что этот перечень, а наш взгляд, является первой ступенью для оценки юридического характера деклараций, в тем числе возможного для них общего критерия. Е.В.Колесниковым в отношении деклараций (з основном тех же, что и перечисленные выше) была предложена общая формула "акт конституционного характера".25 Но это, представляется, ничего не раскрывающая форму24 Бужкевич М. Договорная ничья // Правда. 1992. 18 апреля. 25 Колесников Е.В. Конституция и конституционные законы как основа российской правовой системы // Правоведение. 1995. N 4-5. С. 10. 76 как с точки зрения юридических признаков деклараций, так и места еклараций в правовой системе. К тому же далее’ , говоря о Политической екларации, принятой Верховным Советом Российской Федерации 23 июля 993 г.. и проекте Декларации об основных началах национально-госурственного устройства РСФСР, автор пишет, что эти документы не являсь конституционными в буквальном смысле. Но тем не менее такие докуенты "содержат официальную морально-политическую оценку некоторых явений и процессов и оказывают определенное воздействие на обстановку в тране".26 Мы полагаем, что Е.В.Колесников в известной мере прав как раз в последнем пункте, хотя он изложен, быть может, несколько односторонне. Общим для деклараций, имевших место, можно назвать то, что. во-первых, они принимались в исторически переломных моментах, хотя бы значимость моментов и была различной. Во-вторых, декларации, действительно как бы рассчитаны на особенное восприятие массами. В-третьих, декларации всегда стремятся придать различным актам или событиям особенную торжественность, как бы ознаменовать необратимость новых институтов и обпественного переустройства. Заметим также, что с этих позиций, конечно, не всякий документ, принимаемый в переломные времена, целесообразно именовать декларациями. Таким образом, можно сказать, что общими для деклараций являются обстоятельства и политические цели издания. Что же касается их характеристики как юридических актов, то они чаще всего выступают вспомогательными актами, не имеющими прямого регулятивного значения и сходными во многом с преамбулами законодательных актов. Даже тогда, когда декларацию возможно воспринимать как выполняющую регулятивную функцию. 26 Там же. С. 11-12. |