|
6. Далее Руше и Кирчхеймер обращаются к марксистской, концепции идеологии как ложного сознания, которое скрывает от поверхностного взгляда реальную роль социальных отношений и социальных институтов. С их точки зрения, восприятие наказания* как средства, защищающего «общество в целом», типично идеологическое искажение социальной реальности, поскольку в действительности оно представляет собой инструмент подавления одного класса другим. Для того чтобы правильно понять наказание, нужно отсепарировать риторику наказания, юридический анализ преступности и рассмотреть роль наказания в классовой борьбе. Нужно сорвать с институтов наказания их идеологическийпокров и юридические проявления и описывать их в* реальных, производственных отношениях1. В процессе дальнейшего анализа наказания в своей книге Руше и Кирчхеймер крайне скептически относятся к официальному юридическому и криминологическому объяснению преступления и наказания; их цель проникнуть в сущность наказания, а для этого необходимо каждый раз соотносить наказание с существующими производственными отношениями и ситуацией на рынке труда. Для того чтобы перейти непосредственно к анализу практик наказания им приходится создавать более узкие и специфические теоретикометодологические средства. Они подходят к наказанию исходя из того, как влияет рынок труда на способы наказания, признавая, что отношения между наказанием и рынком труда довольно запутанные, поскольку сюда вмешиваются и другие переменные. Самой важной из этих независимых переменных является демографическая ситуация в данный момент. Рынок труда, взаимодействуя с демо1рафической ситуацией, фактически определяет социальную ценность человеческой жизни, но крайней мере, маргинальных слоев бродяг, попрошаек, уволенных слуг, наемных рабочих, которые становятся объектом определенной социальной политики. В ситуациях, когда ' Кихс/ге С., КпсМт/та О. Ор. с к. Р. 20. 102 |
105 классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, имущими и неимущими вообще. Руше в своей ранней статье прямо писал: «История системы наказания это история отношений бедных и богатых».1 И далее: «...Задача была изучить исторические отношения между уголовным правом и экономикой, историей классовой борьбы и утилизировать эти отношения, чтобы проанализировать Л современную тюремную систему». Определяющим фактором в этой ситуации оказывается рынок труда, поскольку характер наказания меняется в зависимости от излишка или дефицита рабочей силы. Поэтому основными рамками работы являются экономические, а не политические или идеологические. 6. Далее Руше и Кирчхеймер обращаются к марксистской концепции идеологии как ложного сознания, которое скрывает от поверхностного взгляда реальную роль социальных отношений и социальных институтов. С их точки зрения, восприятие наказания как средства, защищающего «общество в целом», типично идеологическое искажение социальной реальности, поскольку в действительности оно представляет собой инструмент подавления одного класса другим. Дня того чтобы правильно понять наказание, нужно отсепарировать риторику наказания, юридический анализ преступности и рассмотреть роль наказания в классовой борьбе. Нужно сорвать с институтов наказания их идеологический покров и юридические проявления и описывать их в реальных, производственных отношениях.1 * 3 В процессе дальнейшего анализа наказания в своей книге Руше и Кирчхеймер крайне скептически относятся к официальному юридическому и криминологическому объяснению преступления и наказания; их цель проникнуть в сущность наказания, а для этого необходимо каждый раз соотносить наказание с существующими производственными отношениями и ситуацией на рынке труда. Их критическое отношение к реформаторам иенологических практик выражается совершенно 11Ы<1 Р. 13. * 1Ы(]. 3 Ки$сЬс (}., ЮгсНЬе1тег О. РшшЬтеп! апс! $осЫ ЗтисШгс, Уогк, 1939. Р. 5. 106 прямо: «Реформаторы создают иллюзию, что специфическая пенальная практика связана со специфической пенальной теорией. Но мы в действительности перевернем все с ног на голову, если мы примем воображаемую власть доктрины над реальностью вместо поминания теоретических инноваций как выражения необходимых или уже произошедших изменений в социальных практиках».1 Это некоторые общие концептуальные рамки работы Руше и Кирчхеймера. Для того чтобы перейти непосредственно к анализу практик наказания им приходится создавать более узкие и специфические теоретикометодологические средства. Они подходят к наказанию исходя из того, как влияет рынок труда на способы наказания, признавая, что отношения между наказанием и рынком труда довольно запу ганные, поскольку сюда вмешиваются и другие переменные. Самой важной из этих независимых переменных является демографическая ситуация в данный момент. Рынок труда, взаимодействуя с демографической ситуацией, фактически определяет социальную ценность человеческой жизни, по крайней мере, маргинальных слоев бродяг, попрошаек, уволенных слуг, наемных рабочих, которые становятся объектом определенной социальной политики. В ситуациях, когда труд избыточен, как это наблюдалось в позднем средневековье, широко распространено применение смертной казни, калечащих пыток и вообще разнообразных телесных наказаний (претерпевший которые может перестать быть полноценным работником). Но в тех местах средневековой Европы, где наблюдался недостаток трудовых ресурсов, власти с гораздо большей неохотой использовали смертную казнь и пытки, предпочитая заставить преступников работать. Относительная ценность труда преступников фактически была определяющим фактором, какие пенальные практики должны были использоваться властями. Экономические факторы, таким образом, были определяющими. Требования экономики создали такие специфические меры наказания, как галеры, транспортировка в колонии (например, из Англии в Австралию), принудительный труд в ранних ТЫсТ., р. 141142. I |