|
закона, увеличивая* неравенство между социальными группами, Сдавая государству излишнюю власть над гражданами (которая не предусмотрена законом). В «дисциплинарном обществе» индивиды подчиняются больше, чем должны по закону, выполняют обязанности, которые закон не предусматривает для них. Это связано с тем, что дисциплина действует на уровне социальной «микрофизики», и индивиды часто просто не замечают, как она ослабляет их независимость, создает все большую асимметрию власти в обществе. Снова обратимся к проблеме тюрьмы, но уже с использованием несколько иной перспективы. Достаточно очевидно, что Фуко рассматривает тюрьму как один, из аспектов гораздо более широкого и важного явления развития и генерализации дисциплины. Особенностью современной пенологии является изучение преступника, его особенностей, возможности исправления; постоянно стремление создать и воплотить в реальность все более совершенные техники адаптации преступника к нормальной жизни (особенно после отбытия срока). Отсюда вовлечение большого числа экспертов разного рода (криминологов, психиатров, психологов, социальных работников) в изучение, оценку и коррекцию преступника. Фактически, в развитых странах проблема дисциплины и нормализации преступников стала центральной при рассмотрении уголовных дел. Фуко объяснить быстрот>г и повсеместное введение тюрьмы тем, что в дисциплинарном обществе тюрьма становилась естественным институтом для борьбы с преступностью. Фуко утверждает, что тюрьма, первоначально рассматривавшаяся как место изоляции преступника от общества, быстро стала дополнительно рассматриваться как дисциплинарный институт, основной задачей которого было реформирование личности преступника путем одиночества, дисциплины, усердного труда под надзором экспертов, которые решали, достаточно ли данный индивид перевоспитался. Отсюда такая эластичность срока заключения в современных западных странах уже после отбывания 1/3 срока может подниматься вопрос о досрочном 122 |
группами, давая государству излишнюю власть над гражданами (которая не предусмотрена законом). В «дисциплинарном обществе» индивиды подчиняются больше, чем должны по закону, выполняют обязанности, которые закон не предусматривает для них. Это связано с тем, что дисциплина действует на уровне социальной «микрофизики», и индивиды часто просто не замечают, как она ослабляет их независимость, создаст все большую асимметрию власти в обществе. Теперь можно снова обратиться к проблеме тюрьмы, но уже с использованием несколько иной перспективы. Достаточно очевидно, что Фуко рассматривает тюрьму как один из аспектов гораздо более широкого и важного явления развития и генерализации дисциплины. Особенностью современной пенологии является изучение преступника, его особенностей, возможности исправления; постоянно стремление создать и воплотить в реальность все более совершенные техники адаптации преступника к нормальной жизни (особенно после отбытия срока). Отсюда вовлечение большого числа экспертов разного рода (криминологов, психиатров, психологов, социальных работников) в изучение, оценку и коррекцию преступника (иногда это приобретало фантасмагорический вид: в США в начале 60-х гг. XX в. была сделана попытка объявить всех преступников психически больными и основной контроль над ними передать психиатрам1). Фактически, в развитых странах проблема дисциплины и нормализации преступников стала центральной при рассмотрении уголовных дел. Фуко полагает, что предшественником тюремной дисциплины была дисциплина армии, школы, монастыря и фабрики. В тюрьму она была как бы импортирована извне. В таком случае история эволюции наказания в XIX в. не может рассматриваться в плане истории интеллектуальных и моральных идей, но должна рассматриваться как часть истории отношений «тело знание власть» и техники осуществления власти над телом. В этом случае первые крупные пенитенциарные институты СЬеп1, 01оисез1ег, ^а1пи1 $1тее1 должны 1 См 8га$2 Т. РзусЫа1пс 51аусгу. N7, Ргес Ргсзз, 1977. 291 выглядеть не инновациями, которые стали моделями развития, а пунктами трансмиссии дисциплины в новую область. Генеалогический подход позволяет Фуко объяснить быстроту и повсеместное введение тюрьмы тем, что в дисциплинарном обществе тюрьма становилась естественным институтом для борьбы с преступностью. Фуко утверждает, что тюрьма, первоначально рассматривавшаяся как место изоляции преступника от общества, быстро стала дополнительно рассматриваться как дисциплинарный институт, основной задачей которого было реформирование личности преступника путем одиночества, дисциплины, усердного труда под надзором экспертов, которые решали, достаточно ли данный индивид перевоспитался. Отсюда такая эластичность срока заключения в современных западных странах уже после отбывания 1/3 срока может подниматься вопрос о досрочном освобождении «исправившегося» преступника. Фуко иронично замечает, что благодаря этому тюремные власти получили значительную автономию и полномочия для успешного выполнения своих задач. Это вызвало к жизни новую версию деспотизма и предвзятости (преступники, получившие одинаковые сроки тюремного наказания за одно и то же преступление, могли иметь различную «внутритюремную карьеру» и оказаться на свободе в разное время), которая подвергаюсь критике в старой системе наказания. Тюрьма и рождение «новой науки». Новые функции тюрьмы позволили повседневно наблюдать за преступником, описывать его, оценивать и на основе полученной информации переделывать. Эта информация (об индивидуальном поведении каждого преступника в тюрьме) прежде не была доступна для экспертов. Теперь на ее основе появилась новая научная дисциплина криминология. Фуко делает несколько очень интересных утверждений но этому поводу. С точки зрения закона, преступники ничем не отличаются от всех остальных граждан, кроме того, что они совершили преступление. С точки же зрения тюремных инспекторов, они очень отличаются от нормальных людей. Фуко цитирует мнение одного из экспертов по преступникам, Феррю, который писал, что следует рассматривать преступников как сумасшедших, которых |