|
отвергает дискреционные злоупотребления (преступления) властей против своего парода и нарушения его неотъемлемых прав, но она. все менее удовлетворительно справляется с интенсивно растущей, действующей без правил и признающей только деньги и грубую силу преступностью. Демократическая власть, борясь с преступностью, действует в рамках демократически принятых законов, но это не избавляет ее от коррупции и других должностных злоупотреблений, хотя они менее опасны, чем репрессии тоталитарного режима. Особенно беспомощным в борьбе с преступностью на современном этапе представляется российский либерализм (как он видится некоторым правым теоретикам), отвергающий эффективный, социально-правовой контроль, а. также идеи национального сильного правового государства и патриотизма. В итоге уровни и тенденции преступности (криминализированной и ^криминализированной) в демократических странах и тоталитарных государствах почти сопоставимы. Разница заключается в возможностях защиты: от традиционной уголовной преступности хорошо или плохо защищает государство, допустимы и иные правовые способы защиты и самозащиты; от некриминализированной преступности властей против своего народа никаких правовых мер защиты и самозащиты не существует, кроме беспрекословного подчинения и служения режиму. Общеизвестно, что демократическое общество не может полноценно развиваться в условиях массовой ужесточающейся, организующейся, интеллектуализирующейся, вооружающейся и неуклонно растущей преступности. Политическая и экономическая свобода не может существовать с петлей преступности на шее. Диктатура преступности при либеральной борьбе с ней становится не менее опасной, чем диктатура тоталитаризма. Более того, в своем крайнем проявлении диктатура преступности, как правило, «беременна» той же диктатурой тоталитаризма. Уголовники, стремящиеся к контролю над обществом (регионом, территорией, сферой деятельности) или пришедшие к власти, не знают иных |
Глава 16. Прогноз преступности 473 тах. Удерживая традиционную преступность в "узде", он не избавляет общество от массовой виктимизации. Либеральная демократия, являющаяся магистральным направлением политического и гуманистического развития человеческого общества в текущем столетии, отвергает дискреционные злоупотребления (преступления) властей против своего народа и нарушения его неотъемлемых прав, но она все менее удовлетворительно справляется с интенсивно растущей, действующей без правил и признающей только грубую силу преступностью. Демократическая власть, борясь с преступностью, действует в рамках демократически принятых законов, но это не избавляет ее от коррупции и других должностных злоупотреблений, хотя они менее опасны, чем репрессии тоталитарного режима. Особенно беспомощным в борьбе с преступностью на современном этапе представляется российский либерализм (как он видится некоторым правым теоретикам), отвергающий эффективный социально-правовой контроль, а также идеи национального сильного правового государства и патриотизма. В итоге уровни и тенденции преступности (криминализированной и не криминализированной) в демократических странах и тоталитарных государствах почти сопоставимы. Разница заключается в возможностях защиты: от традиционной уголовной преступности хорошо или плохо защищает государство, допустимы и иные правовые способы защиты и самозащиты; от некриминализированной преступности властей против своего народа никаких правовых мер защиты и самозащиты не существует, кроме беспрекословного подчинения и служения режиму. Общеизвестно, что демократическое общество не может полноценно развиваться в условиях массовой ужесточающейся, организующейся, интеллектуализирующейся, вооружающейся и неуклонно растущей преступности. Политическая и экономическая свобода не может существовать с петлей преступности на шее. Диктатура преступности при либеральной борьбе с ней становится не менее опасной, чем диктатура тоталитаризма. Более того, в своем крайнем проявлении диктатура преступности, как правило, "беременна" той же диктатурой тоталитаризма. Уголовники, стремящиеся к контролю над обществом (регионом, территорией, сферой деятельности) или пришедшие к власти, не знают иных способов достижения цели и самосохранения, кроме диктата насилия. По мнению Питирима Сорокина, кризисное состояние общества, в том числе и криминальное, очень часто приводит к "тоталитарной конверсии, и чем сложнее критический момент, тем глубже тоталитарная трансформация"19 . С другой стороны, для тысяч и миллионов не искушенных в политике людей, которых преступники убивают, калечат, насилуют, грабят, терроризируют, обворовывают, обманывают, одурачивают и держат в постоянном страхе, может стать безразличным тот факт, от какой диктатуры, криминальной или политической, они страдают. Тем более к политической диктатуре народы нашей страны, например, привычны. И их трудно будет упрекнуть в том, если они захотят защититься от преступности с помощью автори |