117 независимый профессиональный контроль? По этому поводу можно было бы пуститься в рассуждение о несовершенстве законодательной техники даже на конституционном уровне. Однако нет никакой необходимости подменять формой вопросы сущности. А сущность этого конституционного раздела даже при самом придирчивом анализе не дает оснований для вывода о какой-либо взаимозависимости или соподчиненности двух самостоятельных институтов — судебной власти и прокуратуры. Прокуратура Российской Федерации составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации и выполняет (помимо поддержания обвинения) множество других функций, несовместимых со статусом судебной власти. В основе реализации правозащитной функции суда и прокуратуры лежат идеи их взаимодействия и сотрудничества. Цель реформирования и прокуратуры, и суда мы видим в том, чтобы обеспечить их не противопоставление и соперничество, а взаимодействие и сотрудничество. Помещение статьи о прокуратуре в раздел Конституции, посвященный судебной власти, о чем шла речь выше, — это та правовая реальность, которая независима от нашего отношения к ней не может не сказаться на методах реализации задач прокуратуры путем более тесного взаимодействия с судом. Отсюда можно сделать два вывода: о возрастании значения правозащитной функции прокуратуры, которая для суда является основной, решающей, и о возрастании в числе методов прокурорского реагирования такого средства, как обращение в суд за разрешением любых правовых конфликтов, которые не поддаются устранению иными традиционно прокурорскими средствами (протест, представление, предостережение и т.п.). Эти выводы соответствуют утвердившемуся в теории и |
независимый профессиональный контроль? По этому поводу можно было бы пуститься в рассуждение о несовершенстве законодательной техники даже на конституционном уровне. Однако нет никакой необходимости подменять формой вопросы сущности. А сущность этого конституционного раздела даже при самом придирчивом анализе не дает оснований для вывода о какой-либо взаимозависимости или соподчиненности двух самостоятельных институтов —судебной власти и прокуратуры. «Прокуратура Российской Федерации составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации» (ст. 129). К этому можно еще добавить, что прокуратура выполняет (помимо поддержания обвинения) множество других функций, несовместимых с понятием правосудия и статусом судебной власти. Реализация правозащитной функции суда и прокуратуры — основа их взаимодействия и сотрудничества Противопоставление суда и прокуратуры началось в свое время с вполне обоснованной критики тех процессуальных норм, которые формулировали задачи уголовного судопроизводства —быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и т.д., — не выделяя специфику задач, стоящих собственно перед правосудием. «Общность задач» позволяла органам судебного управления и координации борьбы с преступностью видеть суд «в одной упряжке» с теми, кто призван пресекать преступления и изобличать преступника —т.е. оперативным и следственным аппаратом и аппаратом прокурорского надзора. Научная юридическая общественность отмечала несуразность такого единения задач, которое превращало суд в ординарный репрессивный орган, отчуждало его от населения, формировало отношение к нему как к казенному, бюрократическому учреждению, противостоящему интересам рядового гражданина. Именно в силу понимания этого первые шаги судебно-правовой реформы были связаны с критическим переосмыслением задач судопроиз244 фронтации. Это — неконструктивный путь. Это — путь разрушения системы борьбы с преступностью и системы правоохраны. Цель реформирования и прокуратуры и суда мы видим в том, чтобы обеспечить не противопоставление и соперничество их, а взаимодействие и сотрудничество. Помещение статьи о прокуратуре в раздел Конституции, посвященный судебной власти, о чем шла речь выше, —это та правовая реальность, которая независимо от нашего отношения к ней, не может не сказаться на методах реализации задач прокуратуры путем более тесного взаимодействия с судом. Отсюда можно сделать два вывода: о возрастании значения правозащитной функции прокуратуры, которая для суда является основной, решающей, и о возрастании в числе методов прокурорского реагирования такого средства, как обращение в суд за разрешением любых правовых конфликтов, которые не поддаются устранению иными, традиционно прокурорскими средствами (протест, представление, предостережение и проч.). Эти выводы соответствуют утвердившемуся в теории и практике понятию «правоохранительной системы, расширению судебной юрисдикции — одному из крупных реальных достижений судебной реформы — и свидетельствуют о сближении судебной власти и прокуратуры. Наличие у прокуратуры правозащитной функции не вызывало сомнений ни до реформ, ни в ходе их. Спор скорее шел о ее перспективе. Сторонники прокуратуры ставили вопрос о расширении ее возможностей по надзору за соблюдением прав и свобод личности; противники ее, те, кто всецело уповал на правозащитную роль судебной власти, эту функцию прокуратуры либо игнорировали, либо отвергали. На протяжении нескольких лет обществу внушалась мысль о судебной защите прав граждан как чуть ли не единственном способе защиты. Действительно, судебный порядок защиты является наиболее надежным и эффективным. Вместе с тем нужно учитывать и то, что суд в силу многих причин, включая усложненный порядок деятельности, весьма ограничен в своих возможностях. Население понимает это и ищет альтернативные способы защиты. И они —эти способы более оперативного реагиро246 |