местной барышни и тем самым выявляет критический потенциал и важные импульсы для изучения менталитета и истории России. Он позволяет услышать «женский голос», понять внутренние потребности и стремление женщины к совершенствованию. Духовной близости между Жадовской и героиней «Отсталой» нет, однако сама идея о необходимости свободного духовного развития женщины, о преодолении ею собственной «отсталости» вполне соответствует мироощущению автора. В письме к профессору И.Н. Шиллю Жадовская признается: «...в сущности, я ведь отсталая. Судьба приперла меня в тесный уголок и засторонила многое живое, кипучее, современное домашним миром...» [93]. Но пути преодоления «отсталости» для писательницы и ее героини видятся по-разному. В обрисовке других женских персонажей повести также подчеркивается обусловленность их трагических судеб средой. В характере Анны Федоровны находят воплощение типичные черты помещицы, которые были ярко изображены еще Пушкиным в образе матери Татьяны Лариной. Ю.В. Жадовская пишет: «Она <...> принадлежала к числу тех помещиц, которые от небольшого достатка умеют жить в довольстве, варят варенье, сушат грибы, водят дворню босой и полуголодной и не заботятся о чистоте и порядке задних углов своего дома...» [94]. Однако в изображении Жадовской поместная усадьба и ее обитатели окончательно утрачивают всякий идиллический оттенок. Арина Дмитриевна замечает: «<...> сами посудите, какая здесь сторона: самая глухая, необразованная». (с.295) Более того, в описании внешнего облика Анны Федоровны и ее барских замашек заметно возрастание сатирическо-обличительной тональности: она «была тучна и с трудом переменяла место: где уж усядется с утра, там и сидит целый день <...> Всякая деятельность ее сосредоточилась в последнее время в приказаниях и побранках» (с.290). Отношение Анны Федоровны к крепостным раскрывает нравственную деградацию этого типа. («Самолюбивое чувство заставляет их удаляться от |
151 по суш, лишь преодоление социально-кастовых предрассудков, воспитанных в ней поместно-дворянской средой. Жадовская не рассказывает о событиях, которые произошли за эти годы в жизни Маши, но по ее отношению к Якову Ивановичу и, в первую очередь, к незаслуженно обиженной Матреше, читатель может сделать вывод о тех испытаниях, которые ей пришлось перенести. Изображая Машу в последней сцене^Жадовская оставляет у читателя надежду на се нравственное возрождение. Таким образом, в характере героини «Отсталой» олражастся стремление к самореализации, к обретению независимости и свободы, которые в сюжетном развитии воплощаются в «ситуацию побега». Но, воспитанная в условиях пошлой поместно-нровинциальной срсды^Маша впитывает все ее уродливые качества. До «побега» она была не способна анализировать свои и чужие поступки, ее цель носила очень неопределенный характер и сводилась лишь к освобождению от гнетущей поместной атмосферы. Если героини Тургенева (например, Елена Стахова), уходя из дома, глубоко осознают необходимость своего шага, продиктованного высокой целью, го Машины планы неопределенны и ограниченны. И тем не менее характер героини Жадовской наделен типичными чертами женских персонажей того времени. Этот тип характера, в отличие от идеальных тургеневских девушек, раскрывает еще один, причем наиболее возможный путь «развития» юной поместной барышни и тем самым выявляет критический потенциал и важные импульсы для изучения менталитета и истории России. Он позволяет услышать «женский голос», артикулирующий собственные внутренние потребности и стремление женщины к совершенствованию. Духовной близости между Жадовской и героиней «Отсталой» нет, однако сама идея о необходимости свободного духовного развития женщины, о преодолении ею собственной «отсталости» вполне соответствует мироощущению автора. В письме к профессору Шиллю Жадовская признается: «... в сущности, я ведь отсталая. Судьба приперла меня в тесный уголок и засторонила многое 152 живое, кипучее, современное домашним миром Но пути преодоления «отсталости» для писательницы и ее героини видятся по-разному. В обрисовке других женских персонажей повести также подчеркивается обусловленность их трагических судеб средой. В характере Анны Федоровны находят воплощение типичные черты помещицы, которые были ярко изображены Пушкиным в образе матери Татьяны Лариной: «Она.... принадлежала к числу тех помещиц, которые от небольшого достатка умеют жить в довольстве, варят варенье, сушат грибы ...» (С.444). Однако в изображении Жадовской поместная усадьба и се обитатели окончательно утрачивают всякий идиллический оттенок. Более того, в описании внешнего облика Анны Федоровны и ее барских замашек заметно возрастание сатирическо-обличительной тональности: она « была тучна и с трудом переменяла место: где уж усядется с утра, гам и сидит целый день. Вся деятельность ее сосредоточилась в последнее время в приказаниях и побранках» (С.443). Ее отношения к крепостным, окружение себя «подхалимами» и «доверенными лицами» раскрывает нравственную деградацию этого типа. («Самолюбивое чувство заставляет их удаляться от знакомств выше своего состояния, зато из беднейших соседок они умеют себе составить нечто вроде особенного штага и живут себе припеваючи», С.444). Но если для матери Татьяны Лариной в таком существовании проявлялся типичный образ жизни для того времени, который был своего рода «нормой», то Жадовская, даже скупо изображая трагедию старой матери в финале, выявляет в этом невозможность в дальнейшем подобного образа жизни для женщины. Типологически этот образ станет близок персонажам Салтыкова-Щедрина и Гончарова.1 2 Упадок дворянства, деградация человеческих отношений в усадьбе пока-'заны и через образы Арины Дмитриевны и Матреши. В отличие от романов, в 1 Переписка Ю. Жадовской с профессором Шиллем. И Поли. собр. соч. в 4 т. СПб.,1894, Т.4. С.64. 2 См. о принципах построения художественных образов в творчестве этих писателей работы: Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и развитие русской прозы второй половины Х\Х века\\ М.Е.Салтыков-Щедрик: проблемы мировоззрения, творчества, языка. Тверь, 1991; Дмитрснко С.Ф. Щедрин : незнакомый мир знакомых книг. М., 1998; Жук А.А. Русская проза второй половины Х\Х века. М., 1981; Краснощскова Е. «Обломов» И.А.Гончарова. М.,1970; Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М.,1972; Шаталов С.Е. Врсмя-мстод-характер. М.,1976. |