|
знакомств выше своего состояния, зато из беднейших соседок они умеют себе составить нечто вроде особенного штата и живут себе припеваючи», с.290-291). Типологически этот образ станет близок персонажам М.Е. Салтыкова Щедрина. Упадок дворянства, деградация человеческих отношений в усадьбе показаны и через образы Арины Дмитриевны и Матреши. В отличие от романов, в повести «Отсталая» отсутствует фигура «приживалки», но ее позицию занимает еще более «страшная», с нравственной точки зрения, фигура бедной соседки Арины Дмитриевны, которая стремится «иметь влияние на Анну Федоровну и погреть около нее руки» (с.306-307). Она мечтает женить своего сына на Маше. Бедность дворянства ведет к развитию у бедных ее представителей худших человеческих качеств корысти, хитрости, зависти и злобы, к отсутствию нравственных принципов, что становится их жизненной позицией, которую они стремятся передать своим детям. Особое значение в повести приобретает образ крепостной девушки Матреши, подруги Маши. Описание ее любви к крепостному Григорию показывает искренность чувств девушки, а отношение к ней Маши, которая отворачивается с «презрением» от подруги, узнав о ее беременности, демонстрирует черствость и жестокость главной героини: «Маша поднялась со своего места, гордая и беспощадная. Она сознавала себя безгрешной и потому считала себя не только вправе, но как бы обязанной поднять камень.../ Прочь! крикнула она так, что сделала бы честь трагической актрисе. Прочь! Не дотрагивайся до меня! Я тебя знать не хочу и видеть не хочу!...» (с.331). Эта сцена с Матрешей приобретает в повести особую значимость: она нс только раскрывает бесчеловечность Маши, но и выполняет сюжетообразующую функцию. Не случайно Матреша поставлена в ситуацию «испытания». Обычно это испытание связано с непреодолимыми препятствиями на пути героев к личному счастью, которое подчас зависит от господской воли. В произведении такая ситуация ведет к трагедии. Как правило, судьбы любящих друг |
152 живое, кипучее, современное домашним миром Но пути преодоления «отсталости» для писательницы и ее героини видятся по-разному. В обрисовке других женских персонажей повести также подчеркивается обусловленность их трагических судеб средой. В характере Анны Федоровны находят воплощение типичные черты помещицы, которые были ярко изображены Пушкиным в образе матери Татьяны Лариной: «Она.... принадлежала к числу тех помещиц, которые от небольшого достатка умеют жить в довольстве, варят варенье, сушат грибы ...» (С.444). Однако в изображении Жадовской поместная усадьба и се обитатели окончательно утрачивают всякий идиллический оттенок. Более того, в описании внешнего облика Анны Федоровны и ее барских замашек заметно возрастание сатирическо-обличительной тональности: она « была тучна и с трудом переменяла место: где уж усядется с утра, гам и сидит целый день. Вся деятельность ее сосредоточилась в последнее время в приказаниях и побранках» (С.443). Ее отношения к крепостным, окружение себя «подхалимами» и «доверенными лицами» раскрывает нравственную деградацию этого типа. («Самолюбивое чувство заставляет их удаляться от знакомств выше своего состояния, зато из беднейших соседок они умеют себе составить нечто вроде особенного штага и живут себе припеваючи», С.444). Но если для матери Татьяны Лариной в таком существовании проявлялся типичный образ жизни для того времени, который был своего рода «нормой», то Жадовская, даже скупо изображая трагедию старой матери в финале, выявляет в этом невозможность в дальнейшем подобного образа жизни для женщины. Типологически этот образ станет близок персонажам Салтыкова-Щедрина и Гончарова.1 2 Упадок дворянства, деградация человеческих отношений в усадьбе пока-'заны и через образы Арины Дмитриевны и Матреши. В отличие от романов, в 1 Переписка Ю. Жадовской с профессором Шиллем. И Поли. собр. соч. в 4 т. СПб.,1894, Т.4. С.64. 2 См. о принципах построения художественных образов в творчестве этих писателей работы: Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и развитие русской прозы второй половины Х\Х века\\ М.Е.Салтыков-Щедрик: проблемы мировоззрения, творчества, языка. Тверь, 1991; Дмитрснко С.Ф. Щедрин : незнакомый мир знакомых книг. М., 1998; Жук А.А. Русская проза второй половины Х\Х века. М., 1981; Краснощскова Е. «Обломов» И.А.Гончарова. М.,1970; Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М.,1972; Шаталов С.Е. Врсмя-мстод-характер. М.,1976. 153 повести отсутствует фигура «приживалки», но ее позицию занимает еще более «страшная» с нравственной точки зрения фигура бедной соседки Арины Дмитриевны, которая стремится «иметь влияние на Анну Федоровну и погреть около нее руки» (С.460), мечтает женить своего сына на Маше. Бедность дворянства ведет к развитию у бедных его представителей худших человеческих качеств корысти, хитрости, зависти и злобы, к отсутствию нравственных принципов, что становится их жизненной позицией, которую они стремятся передать и своим детям. Особое значение в повести приобретает образ крепостной девушки Матреши, подруги Маши. Описание ее любви к крепостному Григорию показывает искренность чувств девушки, а отношение к ней Маши, которая отворачивается с «презрением» от подруги, узнав о ее беременности, демонстрирует черствость и жестокость главной героини: «Маша поднялась со своего места, гордая и беспощадная. Она сознавала себя безгрешной и потому считала себя не только вправе, но как бы обязанной поднять камень ... У Прочь! крикнула она так, что сделала бы честь трагической актрисе. — Прочь! не дотрагивайся до меня! Я тебя знать не хочу и видеть нс хочу!...» (С.485). Эта сцена с Матрешей приобретает в повести особую значимость: она не только раскрывает бесчеловечность Маши, но и выполняет сюжетообразующую функцию. Через некоторое время после обвинения Матреши Маша тайно убежит с любовником, считая свой поступок преодолением «отсталости». Такое соположение характеризующих сцен позволяет Жадовской, не прибегая к прямой авторской оценке, дать яркую характеристику героине. Образ Матреши позволяет писательнице не только характеризовать главную героиню через использование приема контраста, но и поднимает проблему отношений помещиков и крестьян, нечеловеческие условия жизни и отношение к которым является яркой иллюстрацией жизни в усадьбе накануне реформы. Мужские персонажи (Арбатов и Налетов) получают традиционную для поздней прозы Жадовской роль наставника молодой девушки. Но, если в предшествующих романах, как и в романах Тургенева, мужчина становился духов 158 вом изображения их внутреннего мира, в повести движения души Маши представлены исключительно через объективированное восприятие повествователя. (Например: «Маша поднялась со своего места, гордая и беспощадная. Она сознавала себя безгрешной и потому считала себя не только вправе, но как бы обязанной поднять камень...», С.485). Но образ Маши внутренне чужд повествователю, и его оценка поступков героини завершает психологическую характеристику, которая призвана объяснить скрытые социальные корни ее поведения. («... неумолимое чувство жестокого осуждения заодно с матерью, бушевало в ее оскорбленном сердце... Это было дикое, темное чувство неразвитой души, не испытавшей положительного, глубокого горя, не чуявшей еще великой тайны любви и прощения...», С.485). Причем подобная психологическая характеристика присутствует лишь в начале повести, где параллельно с событийным развитием действия повествователь вводит собственную оценку тех или иных изображенных ситуаций. Впоследствии оценочный план речи повествователя утрачивается, и он выполняет роль беспристрастного комментатора. Даже сцена побега Маши из родительского дома сопровождается лишь описанием восприятия ее поступка окружающими: «... Всякий может себе представить, какую кутерьму наделал побег Маши в усадьбе Малые Пустыньки; как волновалась, ахала, стенала, жаловалась и сердилась Анна Федоровна; какой глубокой, молчаливой, угрюмой горестью поражен был Яков Иванович...» (С.515). Дистанцирование повествователя от героини проявляется и в том, что его оценочные комментарии становятся излишни, и структура повествования в финале «Отсталой» максимально сближается с объектным повествовательным типом. Это все более возрастающая тенденция к объективному изображению личности и характера в рамках даже одной повести также, на наш взгляд, служит ярким доказательством жанровой эволюции. Стремление к объективности, скрытый оценочный план в характеристике героини в финале поддерживается и временной организацией повествования. Изображение событий повести в плане времени достаточно однородно (события следуют одно за другим, и временные промежутки между ними четко не |