|
цессе создания, «конструирования» читателем образа исповедующего рассказчика героя. В конечном счете, это дает возможность определить свой взгляд на героя и его нравственные принципы. Следует обратить внимание, что сюжетное действие повести «Простой случай» основано на записках влюбленного подростка, временной промежуток между которыми четко фиксируется и составляет от одного до десяти дней. Автор записок подробно описывает собственные чувства и все бытовые события, пытаясь дать им свою оценку, а иногда спешит их фиксировать, еще не успев даже осмыслить происходящее. Не доверяя правильности собственной интерпретации, он постоянно вносит поправки, пытается, помимо событий, фиксировать и собственные ощущения. Иначе говоря, этот сбивчивый стиль записок является яркой психоэмоциональной самохарактеристикой героя. «Ах, господи, Боже мой, какая тоска!-: Зачем мне только четырнадцать лет; зачем все меня считают ребенком и папа, и мадам, и даже кузина?! Зачем я гостил у бабушки и читал эти романы?.. Теперь мне только и мерещится любовь да красавицы... Какая тоска!... И зачем рядят меня в эту куртку и выпускной, беленький воротничок? Я уже не пяти-, летний ребенок...» (с. 219). Сюжетные ситуации ранних повестей Жадовской «прикреплены» к определенным типам пространства. Духовная жизнь героев (объяснение в чувствах, мечты о любви и о будущем) изображается на фоне сада или открытого окна. Так, Жозеф, влюбленный в кузину, в своих записках пишет: «Сейчас из сада... Хорошо, что этот сад у нас... Кузина так любит зелень и шум деревьев. Она вчера говорила Ивану Ивановичу. В этом шуме я слышу что-то невыразимо отрадное... Мне кажется, что это язык другого мира...У нее навернулись слезы. Я не мог видеть ее слез...Убежал в самый тенистый угол сада и плакал» (с. 220). Образ сада так же встречается и в ранней лирике Жадовской, которая носит явно выраженный романтический характер. Жадовская, помимо погружения в мечтания, пытается найти выход из окружающей ее пошлой действитель |
52 1.3. Пространственно-временная организация ранних повестей Художественное время и пространство, функции пейзажа и деталей предметного мира в ранних повестях Жадовской также подчинены изображению романтического конфликта. Эпистолярно-дневниковая форма повествования определяет особую временную организацию произведения. По справедливому замечанию Д.С. Лихачева, многообразие субъективного восприятия времени « делает его одной из форм изображения действительности».1 Изображение «истории души» героев через их письма, записки и дневники не требует эпической событийности и представляет возможность сразу дать характер в готовом виде. Неполнота, недоговоренность художественных образов создает сюжетно-композиционную фрагментарность, отражающую лишь отдельные драматические моменты из жизни героев. Эта композиционная особенность обусловливает и временную прерывистость, эпизодичность изложения. Но в границах письма время замедляется, герой осмысливает события и свои поступки. Анализируя художественное время в романах Ф.М. Достоевского, написанных в форме записок, Д.С. Лихачев отмечает, что «воображаемый летописец Достоевского следует «по пятам» событий, почти их догоняет», и поэтому между' временем действия и записью лежит крайне небольшой промежуток времени.1 2 Подобная временная организация используется и в повестях Ю. Жадовской 1840-х годов. Так, в повести «Простой случай» сюжетное действие основано на записках влюбленного подростка, временной промежуток между которыми четко фиксируется и составляет от одного до десяти дней. Автор записок подробно описывает собственные чувства и все бытовые события, пытаясь дать им свою оценку, а иногда спешит их фиксировать, еще не успев даже осмыс1 Д.С. Лихачев «Поэтика древнерусской литературы», М., 1979 С.211. 2 Там же. С.306. лить происходящее. Не доверяя правильности собственной интерпретации, он постоянно вносит поправки, пытается, помимо событий, фиксировать и собственные ощущения, вызванные влюбленностью. Иначе говоря, этот сбивчивый, взволнованный и неуверенный стиль записок, является яркой психоэмоциональной самохарактеристикой героя. «Ах, господи. Боже мой, какая тоска! Зачем мне только четырнадцать лет; зачем все меня считают ребенком и папа, и малам, и даже кузина?! Зачем я гостил у бабушки и читал эти романы?.. Теперь мне только и мерещатся любовь да красавицы... Какая тоска!.. И зачем рядят меня в эту куртку и выпускной, беленький воротничок? Я уже не пятилетний ребенок...» (с.219). В повести «Неумышленное зло» разрабатывается аналогичная сюжетновременная ситуация, но, в отличие от личных записок Жозефа, письма Феди Миронова, обращенные к «роковой женщине» Вере, не датированы. Событийный план этой повести минимален. В структуру ее введен обрамляющий авторский контекст. Движение сюжета в основном сконцентрировано в этом контексте, а письма представляют собой своеобразный «внутренний монолог», «историю души» подростка, и временные перебивы отражают различные ступени его чувства. Отсутствие временных ограничений, конкретной датировки писем Феди и заставляет читателя воспринимать их как единый внутренний монолог В завершающем авторском контексте показаны события спустя два года. Читатель узнает о том, что Федя через несколько месяцев после встречи с Верой внезапно умирает . Этот объективный рассказ, в котором авторская точка зрения не высказывается открыто, подводит итог истории любви подростка и раскрывает через подтекст позицию автора. В отличие от повести «Неумышленное зло», где повествователем является подросток, в «Отрывках из дневника молодой женщины» отражается рефлектирующее сознание замужней женщины. Мина, анализируя свои чувства к мужу, пишет: «Странное дело! Несмотря, что он такой добрый, я, как будто, боюсь его... Мне кажется, он не любит меня! Он не оказал мне ни одной живой 53 ва и счастья. Как справедливо заметила Н.А. Корзина, введение образа окна в произведение раскрывает смысл романтической формулы: «еще здесь, а не там», «оно указывает одновременно на цель стремления и на невозможность ее достижения».1 Именно в таком значении используется образ окна в повести Жадовской «Отрывки из дневника молодой женщины»: оно воплощает^ одной стороны, устремленность героини к внутренней свободе, а, с другой, ощущение ею ограниченности собственных возможностей. Подобная двойственность функции окна в прозе Жадовской является развитием мотива окна, намеченною еще в поэзии, лирическая героиня которой также часто изображается у окна, любуясь природой, размышляя о жизни и мечтая о счастье: Когда я у окна задумчиво сижу И взором облако вечернее слежу, Иль ветром сломленную ветку, Иль сквозь дерев причудливую сетку, 60 И думаю о том, Что вечер тих и ясен. Что божий мир порой и чуден;и прекрасен, Что в жизни счастье есть, и вижу сладкий сон........ «Вечерние думы»2 Сюжетные ситуации ранних повестей Жадовской «прикреплены» к определенным типам пространства. Духовная жизнь героев (объяснения в чувствах, мечты о любви и о будущем) изображается на фоне сада или открытого окна. Так, Жозеф, влюбленный в кузину, в своих записках пишет: «Сейчас из сада... Хорошо}что этот сад у нас... Кузина так любит зелень и шум деревьев. Она вчера говорила Ивану Ивановичу. В этом шуме я слышу что-то невыразимо от1 Н.А. Корзина ««Тема окна» в произведениях немецкого романтизма» //Проблемы романтизма., Тверь. 1990. С.54 2 Цит. по: Жадовская Ю.В. Избранные стихотворения. Ярославль, 1958. С.71. |