ски сочетается с экспрессией выражения чувства. Главное для нее с предельной ясностью передать всю гамму чувств героини, любящей безнадежно и беззаветно. Жадовская часто изображает одновременное сосуществование и взаимное дополнение подчас контрастных настроений героини, составляющих сущность ее любовных переживаний. Слияние мысли и чувства, эмоционального и аналитического начал также является отличительной чертой романтической направленности произведений Жадовской. Ее героини находятся в постоянном размышлении о любви и счастье женщины, часто анализируя противоречия в собственной душе и окружающем мире, пытаются понять тайны и закономерности человеческого бытия. В одном из писем Жадовская пишет: «Вот, я сама, без любви и счастья доживаю свою молодость... Конечно свет мысли и движений душевных, тех движений, которые не зависят от людей, бросают иногда отблеск на сумерки моего существования; но это блеск молнии; он некоторым образом искусствен, как искусственно все, что рождает один ум... Я люблю жизнь и понимаю ее, и хоть она, ... не всегда дружелюбно со мной поступает, но я знаю, что при иной обстановке, при других обстоятельствах, она могла бы протянуть ко мне свои объятья и намекнуть много высоких и прекрасных тайн, которые бы, в свою очередь, открыли мне путь к вечному, необъятному...» [28]. Во многих произведениях Ю.В. Жадовская подчеркивает именно роль мыслительного начала в духовных исканиях, так как в сложном, полном страданий и лишений пути поиска смысла жизни полагаться только на чувства нельзя. Свою душу Жадовская часто называет «многодумной». Но все-таки преобладающим элементом в ранней прозе Жадовской остается «женский элемент» жизнь сердца, а не ума. Богатейшая палитра чувств и переживаний женской души составляет основное содержание ее ранних повестей. Многие черты героинь Жадовской можно увидеть и в ее собственной судьбе. Лида: «В характере у нее была какая-то врожденная робость и слабость, которые раз побежденные волей, переходили в твердую, непоколебимую ре |
вполне заурядный, веселый, ироничный, вечно смеющийся над мечтательной супругой «герр капитан» Ган, и монотонный быт гарнизонной дамы, скитающейся с батареей мужа по забытым богом местечкам»1. Исследователь творчества Е. Ростопчиной А.М. Ранчин также соотносит события романа «Счастливая женщина» с событиями личной жизни автора, отмечая при этом: «Конечно, «Счастливая женщина» не интимный дневник графини Е. Ростопчиной. Обстоятельства биографии автора и героини похожи, но не тождественны. Образ Марины скорее не так автобиографичен, как автопортретен»2. В творчестве Жадовской также органично сочетаются «автопортретность»(или автопсихологизм) и автобиографизм: не только тип главной героини, но и сюжетные ситуации созвучны с судьбой писательницы. Гак. в повести «Простой случай» кузина главного героя осталась сиротой, живет у тетки и влюблена в своего гувернера Ивана Ивановича. Главная героиня повести «Непринятая жертва» Лида, также оставшись сиротой, живет у своего дядьки Стоянова, который во многом сходен с отцом писательницы: «Стоянов был большой патриот, жалел о тех временах, когда ценились и выходили замуж, не зная в глаза друг друга, полагаясь на вкус и разум родных. Практическая сторона жизни была у него всегда в выигрыше, зато бедному сердцу приходилось от него плохо. Он отвергал любовь, как следствие тайной симпатии, сходства понятий и вкусов, называл такую любовь глупостью, не верил ей» (с.296). Раскрывая в объективном повествовании характер Лиды, Жадовская отмечала сочетание в нем таких черт, которые были присущи и самой писательнице: «В характере у нее была какая-то врожденная робость и слабость, которые раз побежденные волей, переходили в твердую, непоколебимую решимость» (с.298). (П. Жадовский в биографии к полному собранию сочинений отмечал аналогичные черты и у сестры: «Робкая, застенчивая девушка не была Сахаров В.И. Страницы русского романтизма. М., 1988, С. 198. 2 Ранчин А.М. История женщины и поэтессы в романе, повести, комедии. // Е. Ростопчина Счастливая женщина. М, 1991, С. 15. 36 |