|
кого существования. Сами произведения его носили печать какой-то смелости и материальности и вместе с тем поражали яркостью и определенностью» (с.299-300). Авторская точка зрения выражена и в подтексте через систему повествовательно-стилевых приемов, риторических вопросов, восклицаний, обращений и т.п., которые раскрывают эмоциональное отношение автора к изображаемым явлениям жизни. Возвратясь с бала, она думает; «...завтра он придет! Я опять увижу его, услышу его голос! Доживу ли я до завтра? Как я его люблю! Как люблю! Как все прекрасно в этом мире, когда любишь, когда счастлив! И долго сидела она, и долго думала, и долго мечтала, пока сон и усталость не сомкнули ее глаз» (с. 311). Внутренний монолог героини приобретает в отрывке как бы диалогический характер, обращая «голос» в себя и к сознанию, к душевному миру другого человека, незримого собеседника, адресата и, наконец, читателя. («Не спи, Лида! Лови эти минуты, живи и переживай их!... Это жизнь, Лида, полная и прекрасная; она пройдет скоро и невозвратно; наступит другая пора, бледная и бесцветная: утомится сердце, очерствеет обманутая, оскорбленная душа: один за другим, лениво будешь провожать ты дни, эти страницы скучной, незанимательной книги, которую судьба поневоле заставит тебя читать <...> Тогда спи, Лида! Тогда ты благословишь сон и будешь ждать его, как желанного гостя!..., с. 311). Ю.В. Жадовская стремится посредством внутренней речи героя воссоздать его облик, охарактеризовать уровень духовной культуры, обозначить социальную принадлежность. Совмещение различных форм повествования с объективной авторской оценкой («Переписка», «Неумышленное зло»), а также с авторскими комментариями («Непринятая жертва») отражают тенденцию к «объективности» художественного изображения и созданию объективной картины действительности. Развернутые монологи, письма, дневники, исповедь героев объективно воспроизводят действительность. Оценка же изображаемого как бы самопроизвольно |
героя внутрь себя и к сознанию, к душевному миру другого человека, незримого собеседника, адресата и, наконец, читателя. Писательница стремится к стилистическому «расслоению» этого способа описания, пытаясь посредством письменной речи героя воссоздать его облик, охарактеризовать уровень духовной культуры, обозначить социальную принадлежность. Сочетание многосубъектной формы с объективным описанием автора («Переписка», «Неумышленное зло») или доминирующее объективное повествование с авторскими комментариями («Непринятая жертва») отражает тенденцию к «объемности» художественного изображения и созданию объективной картины действительности. 35 1.2. Типология героев в ранних повестях Объектом художественного исследования Жадовской в ранних повестях становится трагическая судьба любящей женщины. Тип характера, представленный в образах ее главных героинь, во многом близок самой писательнице. В большинстве произведений она использует приемы автопсихологизма и автобиографизма, которые были свойственны всей романтической литературе и являлись одним из ее родовых признаков. Установка на параллелизм судьбы центрального персонажа и автора являлась одним из принципов романтической прозы1. В женской литературе эта тенденция получает наибольшее выражение и распространение. В.И. Сахаров отмечает в повести Е.Ган «Идеал» сходство не только характеров героини и писательницы, но и сюжетных ситуаций : «Повесть «Идеал» поэтическая автобиография романтической женщины-писательницы, где все отразилось в тех или иных формах и ее таинственный платонический роман с Сенковским, и Манн Ю. Динамика русского романтизма. М., 1995, С.235. |