смутное, глухое страдание; он вдруг прозрел в свое прошедшее, понял ее любовь, ее мученье, ее бескорыстную готовность отдать ему жизнь и счастье, понял и, гордый человек, в первый и едва ли не в последний раз в своей жизни, заплакал горячими слезами!...» (с.319). Ю.В. Жадовская изображает характер своих героев в уже готовом еложившемся виде. В некоторых ранних повестях предыстория персонажей почти отсутствует, и единственным известным фактом из предыдущей жизни отдельных героинь является, как правило, замужество без любви. Катя в повести «Ни тьма, ни свет» признается своей подруге: «Вот о чем чаще всего я думаю: как могла придти ко мне решимость выйти за моего мужа, не имея к нему ни любви, ни влечения, одним словом, никакого чувства? Замужество мое до сих пор кажется мне несбыточным, тяжелым сном, который исчезнет при пробуждении...». (283) Внутренний монолог героини свидетельствует о причине нелюбви к мужу и трагедии, которая последует за этим. Ю.В. Жадовская сострадает своим героиням, одновременно осуждая их инертность, пассивность перед судьбой, нерешительность, стремление уклониться от сопротивления окружающему злу. Эту тему она остро ставит и в повести «Отрывки из дневника молодой женщины»: «Кажется, она (Мина И.В.) начинает понимать наши отношения; она бледнеет при моем появлении. В ней нет силы, нет энергии; она беспрекословно клонит голову под удары судьбы, однако же какая-то гордость заставляет ее всячески скрывать горе и ревность и казаться веселой...» (с.355), и в повести «Непринятая жертва»: Лида объясняет Марии: «Может ли быть? Ты не знаешь меня, Мария. Я не из числа тех сильных, энергических женщин, которых сердце, подобно фениксу, возрождается свежо и ново, после пожара страсти. Я боюсь, что в этой неудачной, как ты называешь, любви, я сгублю жизнь моего сердца, истрачу все силы, все чувства...» (с.ЗОЗ). Ю.М. Лотман делит женские образы, которые сложились в эпоху романтизма, на два типа. Первый это «образ нежно любящей женщины, жизнь и |
44 Подобное разрушающее воздействие света на судьбу героев становится центральной темой не только произведений Жадовской, но и всей женской прозы 1830-1840-х годов. В повестях Н.Дуровой «Игра судьбы, или противозаконная любовь», Е.Ростопчиной «Чины и деньги», Е.Тур «Ошибка», Е.Ган «Идеал» и «Суд света» чистая и высокая любовь главной героини, как правило, сталкивается с грубым и беспощадным лицемерием, чопорностью, бездуховностью и великосветскими предрассудками. «Светские» законы разрушают счастье Зенеиды ( Е.Ган «Суд света» ), разлучают возлюбленных Веру и Вадима и ведет их к гибели ( Е.Ростопчина «Чины и деньги» ). Все писательницы, изображая судьбу своих героинь, акцентируют внимание на том, что отношения между мужчиной и женщиной неотделимы от социальных и этических норм общества и даже находятся в прямой зависимости от них. Контраст героя и его окружения лежит в основе конфликта и повестей Жадовской, проявляясь как в типологии героев, так и на других уровнях организации повествования: от сюжетно-фабульного до стилистического. Продолжая традиции романтизма, 10. Жадовская изображает характер своих героев в уже готовом, сложившемся виде. Предыстория персонажей почти во всех ее повестях практически отсутствует, и единственным известным фактом из предыдущей жизни отдельных героинь является, как правило, замужество без любви. Катя в повести «Ни тьма, ни свез » признается своей подруге: «Вот о чем чаше всего я думаю: как могла придти ко мне решимость выйти за моего мужа, не имея к нему ни любви, ни влечения, одним словом, никакого чувства? Замужество мое до сих пор кажется мне несбыточным, тяжелым сном, который исчезнет при пробуждении...» (283). На фойе отсутствия других сведений о героине, сообщение автором этого факта может рассматриваться как констатация одной из причин будущей трагедии. Главные герои всех ранних повестей относятся к одному социальнопсихологическому типу, что подчеркивает устойчивость воспроизводимого писательницей общественного уклада и поведенческих норм в данной среде. Кро |