Одним из характерных приемов «женской» прозы 1850-х годов является сочетание различных типов повествования, выделение различных точек зрения. Это позволяет автору, с одной стороны, «скрыть» личный оценочный план своей позиции, с другой ведет читателя к постижению авторской точки зрения, раскрывает глубину личной трагедии героини. В повести «Сила прошедшего» психологические описания характера героев содержат авторскую оценку, которая подтверждается в драматических ситуациях, диалогах, восприятием и оценкой окружающих. («-Он пустой, ничтожный человек; ему не под силу понять и оценить тебя: он испугался твоего превосходства. / Не будем говорить об этом. Я уже не люблю и не страдаю. Бог с ним! Одно только он нехорошо сделал, что не сказал мне прямо, не ответил мне, когда я так просила об этом. Он мог разлюбить меня, но не оскорблять... Но еще раз, полно об этом; ты видишь, я покойна, веселее всех. Кто рассмешит и развлечет вас, как не я? / Но это не больше, как сила воли, которую ты так любишь пробовать. / Нет, я хочу примириться с этой жизнью, хочу от всей души, и право, иногда, весела непритворно», с.322-323). Ю.В. Жадовская последовательно выражает не только точку зрения своих героев, но и сближается с их чувствами и настроениями. Автор стремится через портретные характеристики героев, описание их жестов, мимических изменений лица выразить движение чувства. Такие психологические характеристики, сочетаясь с речевыми характеристиками и описанием поступков героев, дают более полное представление об их психологии. Узнав о приезде Платона, Юлия «слегка побледнела.»,«остановилась в какомто оцепенении» и «разрешилось обыкновенным женским припадком — слезами» (с.ЗЗЗ) или «Она хотела уйти, но осталась неподвижною, окованная непобедимым очарованием. Ей вдруг стало душно и страшно', она пошатнулась и упала бы, если бы он не поддержал ее. Но она тотчас опомнилась...» (с.371). (Выделено мною И.В.). Используемые автором безличные глаголы и глаголы прошедшего времени свидетельствуют о внутреннем со |
87 ние различных точек зрения является одним из характерных приемов «женской» прозы 1850-х годов. Так, в романе Е. Ростопчиной «Счастливая женщина» (1851) «голос» героини выражается в ее записках («...Какой эгоизм! ... Какое домашнее тиранство под видом семейного согласия!... а это называется любить и дорожить присутствием!...»!, а в авторском повествовании выражаются преимущественно «чужие» голоса, вносящие преимущественно противоположный оценочный план («... Марина Ненская, которую везде называли счастливейшею женщиной, в самом деле была, или казалась и почиталась одною из любимец счастья и судьбы ...»)“. Постоянная подчеркнутая аппеляция к «чужой» точке зрения («везде называли», «в самом деле была, или казалась и почиталась») позволяет автору, с одной стороны, «скрыть» личный оценочный план своей позиции, а, с другой стороны, ведет читателя к постижению авторской точки зрения, раскрывает глубину трагедии героини. В повести «Сила прошедшего» не только в экспозиции, но и в структуре всего повествования, основным способом раскрытия образов является чередование психологического описания с картинами драматического действия. Психологические описания характера героев содержат авторскую оценку, которая подтверждается в драматических ситуациях, диалогах, восприятием и оценкой окружающих. (« Он пустой, ничтожный человек; ему не под силу понять и оценить тебя: он испугался твоего превосходства. / Не будем говорить об этом. Я уже нс люблю и не страдаю. Бог с ним! Одно только он не хорошо сделал, что не сказал мне прямо, не ответил мне, когда я так просила об этом. Он мог разлюбить меня, но не оскорблять... Но еще раз, полно об этом; ты видишь, я покойна, веселее всех. Кто рассмешит и развлечет вас, как не я? / Но это не больше, как сила воли, которую ты так любишь пробовать. / Нет, я хочу примириться с этой жизнью, хочу от всей души, и право, иногда, весела непритворно», С.322-323). 1 2 1 Цит. по : Е. Ростопчина. Счастливая женщина. М., 1991. С.19. 2 Там же, С. 19. |